Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

И все же Сталин оставался далеко не всесильным, поэтому предпринимаемые им действия получались недостаточными и непоследовательными. Удавалось одолеть одних чужеземных эмиссаров в советском руководстве — другие оставались. Исправлялись “перегибы” в нацинальном вопросе, но при этом по-прежнему насаждалась русофобия. Декларировалось равноправие, но по-прежнему притесняли казаков, и в ходе военной реформы с подачи Микояна были ликвидированы казачьи части в Красной армии. От Ашберга и Роскомбанка избавились, но сохранялись иные каналы хищений. Троцкого сняли с военного ведомства, но назначили не куда-нибудь, а председателем Главконцесскома, т. е. главного комитета по концессиям, где он благополучно продолжил раздавать Россию иностранцам. Каменева сняли с поста председателя СТО, но сделали наркомом внешней и внутренней торговли.

Борьба шла жестокая. И велась она не только “партийными” методами. 31 октября 1925 г. в больнице неожиданно умер Фрунзе во время ненужной, но навязанной ему операции аппендицита. Уж ясное дело, в его смерти был заинтересован не Сталин. Кто должен был занять место Михаила Васильевича? По рангу — один из лидеров оппозиции, заместитель председателя РВС Лашевич. Но Сталин этого не допустил, добился отправки Лашевича далеко на восток, на КВЖД, а на пост наркомвоена провел безусловно верного себе Ворошилова.

Особое внимание стоит обратить и на схватку, случившуюся на пленуме ЦК в июле 1926 г. Когда против зиновьевцев и троцкистов выступил Дзержинский, ему стали затыкать рот, перебивать выкриками с мест, Каменев обвинил его, что он “45 миллионов рублей напрасно засадил в металлопромышленность”. И взбешенный Дзержинский впервые произнес, что лидеров оппозиции нужно просто расстрелять. Ему в ответ крикнули: “Это вас нужно расстрелять!” На что он упрямо подтвердил: “Я вам докажу, что добьемся своего…”

Стоп! За что — растрелять? За несогласие с линией большинства? Для 1926 г. такая вина была явно недостаточной. Но заметим, что Дзержинский отреагировал на обвинение в бесполезном расходовании огромных сумм. Отметим и его убежденное “докажу”. Ответ напрашивается. По своей должности председателя ОГПУ он знал, что его противники участвовали в разворовывании и переправке за рубеж куда больших ценностей. Соответственно, знал об этом и Сталин. Но о таких вещах приходилось умалчивать, правда могла подорвать авторитет всей партии. Впрочем, Дзержинскому расстреливать высокопоставленных преступников было не суждено. На этом же заседании он переволновался и, придя домой, скоропостижно скончался от сердечного приступа. Или… не от приступа? Кто знает?

Но по мере побед над оппозицией Сталин проводил свой курс все более определенно. Ставил задачу: “Мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу страну экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рынке”. В январе 1926 г. в работе “Об основах ленинизма” он уже прямо доказывал, что СССР обладает всеми необходимыми ресурсами для построения социализма в одиночку. А в ноябре 1926 г. на той самой XV конференции, которая разгромила троцкистов и зиновьевцев, тезисы о “построении социализма в одной стране” были приняты официально, в качестве линии партии.

И эта же конференция приняла программу ускоренной индустриализации страны. В ее решениях указывалось: “Надо стремиться к тому, чтобы в минимальный исторический срок нагнать, а затем и превзойти уровень индустриального развития передовых капиталистических стран”. Такая программа отличалась от “плавной” бухаринской (впрочем, после кризиса 1925-26 гг Бухарин вполне согласился с ней). Но она имела и существенные отличия от троцкистской. Индустриализация предполагалась не за счет поставок из-за рубежа, а за счет собственных ресурсов государства.

А иностранных концессионеров начали прижимать — неофициально, без шума, но вполне однозначно. Переговоры с Круппом и другими промышленниками о сдаче в аренду советских предприятий были свернуты. Строительство заводов “Юнкерса” в Филях и Харькове подверглось ревизиям. Накопали массу претензий, и в 1927 г. СССР расторг договор с выплатой германской стороне 3,5 млн. руб., а недостроенные заводы взял под свое управление. Пришла пора и для бизнесменов, нахапавших концессии на добычу полезных ископаемых, лес, пушнину и т. п. На словах их по-прежнему обхаживали. Они завозили оборудование, налаживали производство, раскатывая губы на крутые прибыли. Но теперь у них вдруг начались сплошные “неприятности”. Принимались бастовать рабочие, требуя огромную зарплату. Возникали перебои с транспортом или другие помехи. А советские чиновники выискивали в концессионных договорах пункты, которые не выполнялись. Или специально создавались условия, чтобы они не могли быть выполнены — из-за тех же забастовок, транспортных проблем. И, придираясь к этому, советская сторона требовала расторжения договора. В результате зарубежным любителям наживы оставалось только убираться домой, теряя оборудование и вложенные средства…

21. ХИМЕРЫ “ХАЗАРИИ”.