Антисоветская блокада и ее крушение

14 января 1920 г. О’Грэди направил письмо Керзону, в котором настойчиво предлагал решить вопрос о прекращении блокады и «сделать необходимые представления Верховному совету (Антанты. — В. Ш.) для достижения этой цели как можно скорее».^{371} Ответа так и не последовало, поскольку в тот же самый день по инициативе Ллойд Джорджа данный вопрос стал предметом специального обсуждения Верховного совета Антанты.

Совершенно очевидно, что энергичные усилия М. М. Литвинова не прошли бесследно. С полным основанием в отчете Наркоминдела отмечалось, что «доклады О’Грэди, несомненно, не в малой мере повлияли на январское решение Верховного совета» о снятии блокады».^{372} Таким образом, все рассмотренные выше военные и политические события и факторы с осени 1919 г. постепенно, но неуклонно побуждали империалистические державы лихорадочно искать иные пути решения «русского вопроса». В новой ситуации сохранение внешнего кольца блокады в значительной мере утрачивало свой первоначальный смысл. Разумеется, осознание бесплодности такой политики правящими кругами империалистических держав пришло далеко не сразу. Потребовались еще и дополнительные усилия советской дипломатии, с одной стороны, и трезво мыслящих политиков и экономистов Запада — с другой, чтобы было принято первое, половинчатое решение руководителей держав Антанты, которое повлекло за собой в последующем ликвидацию всей системы военно-экономической блокады Советского государства.

Самым примечательным в развитии этого процесса было то, что отнюдь не соображения незаконности, вопиющего несоответствия этой политики нормам международного права, ее аморальности и бесчеловечности оказали влияние на перемену позиции глав правительств империалистических держав. Ничуть не переменились и их взгляды на возможность, допустимость и правомерность существования в мире государств только одной системы — капиталистической. Главными мотивами начавшейся «смены вех» в отношении политики открытой и полной военно-экономической блокады Советского государства были намерения использовать новые средства борьбы против пролетарского государства, коль скоро старые оказались безрезультатными, и получить выгоду от экономического обмена с ним.

Об этом свидетельствуют исторические события, которые привели к пересмотру в январе 1920 г. Верховным советом Антанты своей прежней позиции. Прежде чем перейти к рассмотрению событий, связанных с этим решением, следует вкратце остановиться на предыстории вопроса.

В начале января 1920 г. чиновник министерства продовольствия и британский представитель в Верховном экономическом совете Э. Уайз составил меморандум, озаглавленный «Экономические аспекты британской политики в отношении России». Содержание этого документа сводилось к следующему.^{373} До недавнего времени, отмечал автор, политику союзников в «русском вопросе» определяли главным образом политические и военные соображения; цель меморандума состоит в том, чтобы изучить экономические аспекты этой проблемы. Далее Уайз рассматривает довоенный экспорт России с точки зрения «экономической стабильности и организации всего мира», а также торговых интересов Англии. Вывод, который делает автор из этого раздела своего доклада, заключается в том, что «продолжение гражданской войны и блокады России отрезает от остального мира громадные продовольственные и сырьевые ресурсы и является одной из главных причин высоких мировых цен».

Далее Уайз рассматривает возможные последствия продолжения политики военно-экономической блокады и весьма убедительно показывает бессмысленность ее осуществления. Какие же доводы выдвигаются в меморандуме в связи с рассмотрением этой политической линии? Военные успехи большевиков привели к тому, что Советская Россия либо уже вернула, либо имеет возможность вернуть в самом ближайшем будущем основные сырьевые и промышленные области. В связи с этим дальнейшая политика блокады становится беспредметной. Эта тактика, продолжает Уайз, станет невозможной и вследствие реальных шансов у Советского правительства заключить мир с Эстонией и другими прибалтийскими странами.

Кроме того, отмечалось в меморандуме, военно-экономическая блокада, противоречащая нормам международного права, не встречает сочувствия в ряде государств (Германия, нейтральные страны), которые вряд ли можно будет надолго удержать от торговли с Советской Россией. Наконец, Уайз указывает и на решительное осуждение политики блокады широким общественным мнением Англии.