Антистресс для женщин

Злость. «Убил его, убил ее, потом сам застрелился» – это, разумеется, анекдот, но иногда он становится страшной реальностью. Гнев не менее силен, чем страх, но еще более разрушителен, и возникает он из ощущения безнадежности, когда попытки что-то вернуть, договориться, убедить партнера отказаться от новой любви терпят крах. Кто-то умеет смириться с потерей и отпустить (и неверного партнера, и ситуацию), в первую очередь, чтобы не разрушать самого себя. Но многих такой оборот событий буквально доводит до бешенства. Обычно это случается тогда, когда к страху потери примешивается гордыня, собственничество и неумение себя контролировать (низкий уровень эмоциональной культуры).

Собственничество. Еще вчера, когда не было фактов или подозрений, вы с удовольствием могли произнести: «Мой муж», «Мой любимый мужчина», – любуясь тем, как звучит эта фраза… А сегодня коротенькое словечко «мой» содержит огромную долю сарказма – такую тяжелую, что она пригибает вас до земли. Вопрос о собственничестве – это вопрос о контроле: любимый не столько ценен сам по себе, сколько важен как объект управления. Собственники обычно не признают за партнером права на автономию (не то, что поступков, но даже чувств и мыслей) и вообще довольно жестко контролируют его по жизни, поэтому нередко собственникам изменяют в том числе и из чувства протеста, ведь когда тебя так крепко держат в руках, хочется вырваться всеми правдами и неправдами, пока не удушили… любовью. Поскольку собственник воспринимает партнера буквально как часть себя, ему так тяжело смириться с потерей. Ведь это все равно, что потерять руку или ногу.

Зависть. Когда любимый уходит от вас к другой, без этого чувства не обходится тоже. Ведь теперь ей достанутся его поцелуи, объятия, его ласки и внимание, теперь другая женщина будет той счастливицей, которая получит все это счастье. Мы сравниваем себя с ней – и чаще всего эти сравнения не в нашу пользу. Зависть захлестывает ревнующих с такой силой, что в некоторых языках эти слова даже звучат одинаково (к примеру, во французском – jalousie).

Комплекс неполноценности и неуверенность в себе.

Когда мы считаем себя хуже других, недостойными любви и радости, которая у нас есть, мы бываем совершенно не удивлены, что ее лишились. «Все правильно, так и должно было быть», – говорим мы себе с интонациями ослика Иа-Иа. Это тот вид ревности, с помощью которого, как скорпион с помощью своего жала, мы раним и бичуем самих себя – ведь ярость ревности не всегда направлена на партнера или соперницу, довольно часто мы занимаемся в первую очередь саморазрушением. Чем ниже самооценка, тем больше мы, ревнуя, убеждаемся в своей никчемности и в том, насколько низко нас ценят. Однако здесь не все так безобидно: чтобы пережить унижение, мы порой прибегаем к мести, поэтому люди с комплексом неполноценности бывают опасны в ревности. Вспомните классического ревнивца – шекспировского Отелло: именно на неуверенности в том, что его (мавра!) может искренне полюбить юная девушка, и сыграл коварный интриган Яго, спровоцировав на убийство.

Зависимость. Нередко мы не мыслим себе жизни без своего мужчины, словно без воздуха. Без него мы ощущаем пустоту, которую не способны заполнить самостоятельно. Так бывает в отношениях, где один – лидер, а второй – ведомый. Лидер тащит ведомого за собой (и ему даже доставляет это удовольствие на каком-то этапе), знакомит со своими друзьями, пытается заинтересовать своими увлечениями (своего-то у ведомого ничего особенно и нет). А ведомый буквально растворяется в своем возлюбленном. Естественно, что когда лидер перерастает эти отношения и уходит своей дорогой, ведомый ощущает себя как в вакууме, как рыба без воды. Зависимый обычно прибегает к шантажу и готов на что угодно, лишь бы его не бросали. Редко его посещает трезвая мысль о том, что жил же он (или она) как-то до появления в жизни любимого. Найти точку приложения своих сил, чтобы стать самостоятельней и не привязывать свою жизнь так жестко к другим, – это средство ослабить муки ревности для зависимых.