Антиваксеры, или День вакцинации

Олег с трудом воспринимал происходящее, он понимал, что сейчас умрет. Наконец его мутные глаза сфокусировались на матери. Взгляд стал более осмысленным, и он о чем-то спросил.

– Что? – переспросила Людмила Сергеевна, ничего не поняв. Олег снова зашевелил губами.

– Кто мой отец? – смог наконец сказать он.

– Господи, да при чем тут это, – мать замахала окровавленными руками.

– Почему у меня отчество Спиридонович? – медленно и тихо спросил Олег.

Людмила Сергеевна заревела, посчитав, наверное, что сын сошел с ума после взрыва. Но он упрямо и настойчиво смотрел на мать.

– Я не знаю, кто твой отец, – призналась та наконец, – и никогда не знала. А отчество тебе решила дать в честь доктора, который роды принимал. Его Олег Николаевич звали.

Глядя в недоуменные глаза сына мать продолжала сквозь слезы:

– Имя тебе придумала такое, чтобы ни одна девка с тобой связаться не захотела – Спиридон. Ну какая дура за Спиридона замуж выйдет, сам подумай. Да и зачем тебе бабы сучки эти, нужны.

Протяжный сигнал скорой помощи раздавался совсем рядом. Машина медленно продиралась сквозь торопливо расступающуюся толпу. Мать сбивчиво и быстро продолжала говорить.

– Написала же соседке на бумажке – Спиридон Олегович, попросила ее зарегистрировать тебя в ЗАГСе, больше некому было. А она все перепутала дура конченая…

Глаза Олега стали очень ясными и умиротворенными.

– Сука ты, мама, – тихо, но отчетливо сказал он.

– Что? – мать уставилась на сына обезумевшими глазами, подумав, что ослышалась.

– СУКА! – повторил еще более отчетливо Олег и потерял сознание.

Мать встала, шатаясь сделала несколько шагов, и упала на асфальт рядом с сыном. И тут подлетела скорая.

Глава 48. Что только не сделаешь от скуки

(пятница, 18:00, 18 часов до Дня вакцинации)

Глава, со все возрастающим изумлением слушал обстоятельный доклад Вилена Егоровича Смирнитского о новостях сегодняшнего дня, а в голове его прокручивались предшествующие этому дню события.

Соловьев и представить себе не мог, что с началом Пандемии в их тихом провинциальном городке закипят невиданные ранее страсти, а никому не известный пенсионер Иван Иванович Лопатин сколотит партию антиваксеров, и очень быстро превратит ее в реальную политическую силу. Не ожидал такого и сам Иван Иванович. Но моментально сориентировался в сложившейся обстановке и уверенно захватил инициативу. Процент вакцинации в Шахтинске был крайне низким, умами жителей всецело завладели антивластные настроения и антиваксерские бредни, а Андрей Николаевич Бабушкин еще не придумал в то время свою гениальную идею с Зарей коммунизма. Полиция в меру сил пыталась бороться с внезапно возникшей проблемой – организовала наблюдение за партией, внедряла к антиваксерам своих агентов, разгоняла митинги, но переломить ситуацию этими мерами было невозможно. Глава и сам не понимал, как обычные и тихие горожане вмиг превратились в злобную невежественную массу, не воспринимающую никаких логических доводов и слепо верящую в глупые сказки, придуманные антиваксерами.

Соловьеву нужен был свой доверенный агент в партии, который мог изнутри оценить ситуацию и помочь ему выработать стратегию дальнейших действий. И такой человек нашелся. Хранитель фондов местного краеведческого музея Вилен Егорович Смирнитский, старинный друг покойного отца Евгения Васильевича, с удовольствием принял сделанное ему предложение, вступил в партию и начал действовать.

Тихий и неприметный Вилен Егорович обладал цепким аналитическим умом. Из обрывков фраз и случайных разговоров, услышанных им, он быстро делал верные выводы. Смирнитского никто не воспринимал всерьез, поэтому антиваксеры не стеснялись вести при нем даже самые секретные разговоры. А зря – Вилен Егорович все анализировал, раскладывал по полочкам и сообщал свои выводы Главе. Теперь по крайней мере у Соловьева был надежный источник о всем происходящем внутри партии. Хотя изменить обстановку в городе эти сведения конечно же не могли.

Именно Смирнитский при очередной встрече с другом, под пиво подал мысль использовать погасшую Зарю коммунизма для агитации горожан. Хотя развил и довел идею до совершенства, конечно, сам Бабушкин, проявив недюжинный талант литератора и организатора. Война началась, и партия антиваксеров стала стремительно терять завоеванные позиции.

О внезапной размолвке редактора с Главой Смирнитский узнал от самого Андрея Николаевича, попутно выложившего другу и хитрый план полковника Бритвина. Вилен Егорович сразу догадался, кто является секретным агентом ФСБ в партии. А еще через некоторое время понял, что его друг всерьез обдумывает вариант инсценировки своего убийства. Вилен Егорович сам, по пьяной лавочке рассказал другу про пистолет, хранящийся в музее, и Бабушкин донимал его просьбами испытать Вальтер.