Антивирус

Прошло несколько минут, прежде чем из установленных в помещении динамиков послышался грохот наружного засова камеры, в которую в сопровождении конвоира ввели мужчину, передвигавшегося на полусогнутых ногах, сильно нагнувшись вперед, держа кверху застегнутые за спиной в наручники руки. На вид ему было чуть больше тридцати, широкая полосатая роба висела на широких, ссутулившихся плечах. Однако самую яркую часть внешнего облика обитателя колонии составляли его глаза и отпечатанный на куртке черными красками номер. Каким-то непостижимым образом пустой, но глубокий взгляд колючих серых глаз сочетался с черными цифрами, создавая единое целое под названием «зэ-ка №556».

Еще когда ему снимали наручники, парень заметил новый предмет в комнате и спросил:

– Разрешите обратиться, гражданин начальник?

– Говори.

– А нам что – компьютер поставили?

– Поставили, но он пока не работает. Не вздумай трогать!

– Ясно.

Оставшись один, 556-й прошел к полкам, достал оттуда бумагу и краски, сел за стол и начал что-то рисовать. В этот момент Валерий Федорович спросил у генерала, включен ли антиизлучатель и, получив положительный ответ, объявил начало эксперимента. Симаков и Завьялов уже не могли стоять, они вжались в стулья и с каменными лицами уставились в мониторы.

– Давай электричку! – неожиданно тихо и азартно, как рыбак, только забросивший удочку и ждущий немедленной поклевки, проговорил начальник в штатском и сел на краешек стула.

Ученые сообразили, что речь идет об электромагнитном излучении. Команда перешла через Андрея Васильевича в неведомое место, все замерли. Секунды казались чем-то большим, чем само время. Ожидание становилось настолько тягостным, что выдерживать его было невыносимо. Но с зэком в камере ничего не происходило. Валерий Федорович не сдержался, встал, взял у генерала рацию и сам спросил:

– Работает?

– Так точно! – раздалось из динамика рации.

– Повысьте частоту.

– На максимуме.

Валерий Федорович оглянулся на ученых, состояние которых можно было коротко охарактеризовать боязнью радости, и снова нажал копку рации:

– Давай микроволновку, – запуская обработку подопытного СВЧ облучением.

– Есть.

Секунда, две, шесть… Три минуты, восемь. 556-й продолжал рисовать, не ощущая никаких изменений в своем состоянии.

Снова заработала рация:

– Все режимы прошли?

– Все, – и даже в этом коротком слове чувствовалось удивление.

– Давай рентген.

Мгновения уже не казались такими вязкими, минуты прошли даже быстрее обычного, но ничего не менялось в картинке больших экранов.

– Торсионку!

Опять никакого эффекта.

– Звук!

Ничего. В кабинете начали шевелиться, что свидетельствовало о спаде напряжения и постепенном расслаблении мышц у Симакова с Завьяловым.

– Давай все сразу! – скомандовал Валерий Федорович и, вернув рацию генералу, сел на свой стул, наблюдая за происходящим на экранах, как за кино, сюжет которого он уже знает. Прошло еще минут пятнадцать и он бросил Андрею Васильевичу:

– Сворачивай! – встал перед учеными, поднявшимися ему навстречу и, схватив их за локти, взволнованно заговорил:

– Ну, мужики!.. Ну!.. Ну, поздравляю!

Симаков и Завьялов выглядели именинниками. Их безгранично счастливые и от того ставшие слегка глуповатыми лица сияли, как склянки военного корабля перед приходом адмирала. Голосовые связки Симакова, пережатые длительным молчанием и напряжением, выдали свистяще-сипловатое:

– Спасибо.

– Угу, – только и смог сказать Завьялов, у которого в горле образовался комок, а в глаза просились слезы.

– Это надо отметить! – поддержал общую эйфорию Андрей Васильевич.

– Обязательно, – сказал уже спокойно Валерий Федорович, – Но для частоты эксперимента необходим еще хотя бы один опыт. Вы согласны?

– Конечно! – ответил Симаков.

– Лучше бы и не один – поддержал друга Завьялов, которому перспектива продолжения испытаний помогла справиться с подступавшими слезами.

– Э-э-э нет! На столько материала у меня нет разрешения, – смеясь снизу вверх парировал рвение здоровяка Валерий Федорович.

– Ну, хоть и не праздновать, а пообедать не мешало бы, – не унимался генерал.

– Чистая правда, Андрей Васильевич, перед второй серией поесть стоит, – согласился руководитель.

Обедали в кабинете «хозяина» – начальника колонии, полковника Гречанина, обладавшего тучными формами, выпиравшим из кителя животом, массивным носом и непропорционально тонкой верхней губой. Стол был накрыт просто, но обильно: салат из свежих помидоров и огурцов, наваристый борщ, картошка, тушеная с крупными кусками мяса, армянский коньяк, чай. Ученых предупредили, что за обедом говорить о ходе экспериментов не стоит – хозяин хоть и знал, что происходит в его колонии, но в подробности не посвящался. Гречанин много шутил, говорил ни о чем, рассказывал анекдоты и смешные случаи из жизни вверенного ему учреждения, периодически пожевывая верхнюю губу.