Антивоенный синдром или Преданная армия

«Ситуацией на площади целиком владели лидеры неформалов, как они себя называют, «радикалов». У них даже была свои дежурные — с зеленой повязкой на руке. По моей просьба один из таких дежурных подвел ко мне сопровождаемого двумя дюжем и молодыми людьми Ираклия Батиагавргли — одного из лидеров неформалов. Уединившись в медпункте, развернутом в Доме художника, мы мирно беседовали. Батиашвили подробно рассказал мне о политических платформах «радикалов» в Грузии. Слушая его, я понимала, какую непростительную оплошность допустили все мы, работники идеологического фронта, не вступив своевременно с этими лидерами в диалог. Разумеется, никто из нас не мог и предвидеть, какой жуткой трагедией обернется эта, мягко говоря, оплошность. Нашу беседу прервало выступление Д. Патпашвили, транслируемое по радио на площадь, Мы вышла послушать. Слова выступающего звучали настолько вяло, что найти отклик у митингующих, взбудораженных речами лидеров «радикалов», они не смогли. Едва смолк выступающий, раздался голос Церетели. Мне не доводилось видеть его когда-либо, я, естественно, не одобряла его позиции его призывов, возмущалась беспардонной антисоветчиной, однако отдаю должное его ораторским способностям, умению владеть аудиторией, а это немаловажный фактор для контакта с нею. Главное же — лидеры «радикалов» постоянно находились здесь же, с митингующими, в глазах которых они, не боясь правоохранительных органов, произносили «жутко» смелые речи и, естественно, выглядели героями. А руководители республики, ее уважаемые, знатные люди в то время, когда значительное число тбилисской молодежи находилось на улице, выступали, уговаривали ее разойтись по… телевидению. Кого они уговаривали — бабушек, дедушек? Почему никто из них не встал у микрофона на площади, не повел диалога— непосредственного, обоснованного, доказательного, умного — с молодежью? Почему организаторы митинга оказались подготовленными к этому диалогу с молодежью, а мы, работники идеологического фронта, партийные и советские руководители республики, многие представители интеллигенции и рабочего класса, — застигнутыми надвигавшимися событиями врасплох, в результате чего и стали возможными трагические события 9 апреля?» (Вечерний Тбилиси. 1989. 25 апр.)

В той же статье и тот же автор: «Я была на площади седьмого вечером. Видела, как мальчишка-старшеклассник, безусловно чувствовавший себя героем, приклеивал к статуе перед Домом правительства лозунги. Чтобы паренек не свалился, товарищи сзади поддерживали его. А рядом взрослые спокойно глазели на происходящее: шутили с девушками работники правоохранительных органов, которым уже сутки спустя, рискуя жизнью, пришлось спасать тех же девушек».

И вот Тбилиси, проспект Руставели, 4.00:

«В четыре утра без предупреждения четыре бронетранспортера, выстроившись в линию, двинулись по улице со скоростью километров десять в час. К этому моменту мостовая была очищена самими демонстрантами. Пропустив машины, толпа сомкнулась. Следом за бронетранспортером шли солдаты в бронежилетах со щитами и дубинками. Оказавшись перед линией людей, они остановились. Я был метрах в пяти от противостояния, слышал крики. Какая-то женщина бросила в строй туфлю. Возможно, кто-то из собравшихся проявил несдержанность, хотя на митинге призывали к непротивлению. Камней, палок в этой фазе драмы я не видел. Затем, словно по команде, взметнулись дубинки. Из боковой улицы вышли другие группы солдат. У кого не было дубинок, пользовались саперными лопатками. Солдаты стали теснить демонстрантов, которые активно сопротивлялись. В ход пошли камни, палки, выломанные тут же из ограждения, дубинки, отобранные у солдат. Кто, не успев добежать, остался за линией цепи и спрятался в кустах, надеясь спастись, оказались ранеными. В убегающую толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Одна граната упала рядом со мной. Резкая боль в глазах, слезы не давали снимать. В возникшей панике толпа бежала по тем, кто не смог оправиться от сильных ударов по голове, и по тем, кто не смог выдержать гонки и упал. Не успев увернуться от удара, я получил по спине дубинкой и побежал… В течение часа проспект был очищен от демонстрантов, на мостовой остались камни, разбитая видеокамера, вещи и несколько автобусов и грузовиков, которыми демонстранты закрыли основные улицы я проспект, защищаясь от возможной танковой атаки» (Рост Ю. Трагическая ночь в Тбилиси//Молодежь Грузии. 1989. 13 апреля).