Антизомби

Произошедшее произвело на всех тяжелое впечатление. Люди были на грани истерии.

В глазах у всех читался немой вопрос: «Что это?! Что это такое?!!!».

Ситуация балансировала на грани паники.

Лейтенант стоял бледный и растерянный, вид у него был абсолютно ошарашенный.

— И делать теперь чего? У меня приказ, я его уже нарушил, — почему-то обратился он ко мне.

— Лейтенант, у вас связь есть?

— Нет связи, — он нервно дернул головой. — Это же Российская армия.

— А куда вы ехали, если это не военная тайна?

— Да, какая там тайна. Вчера ночью подняли нас по тревоге. Всю часть отправили на усиление к транспортным узлам: мостам и вокзалам. Ничего не объясняли. Мы там движение блокировали. Все как с ум посходили. Из Москвы прямо поток машин идет. Сейчас нас сняли и приказали в часть возвращается. Вот и вся тайна.

— А где транспортный узел то ваш был? — прикинул я. — Это не тот мост, через который мы проехали?

— Нет. Там дальше по дороге большой железнодорожный и автомобильный мост через Оку.

— Куда вас теперь?

— В госпиталь и медсанчасть желательно.

— Ок. Мы вас добросим. Дальше уже сами. Что с газончиками делать будешь?

— Сержанта и пару солдат оставлю. Из части приедут, вытащат машины. У нас там техники хватает.

На помощь лейтенанту пришли электронщики, они разобрались с рацией в кунге геологов и помогли сообщить лейтенанту в часть о происшествии. Большой удачей для военного оказалось то, что в Урале была мощная рация Моторола на военный диапазон LOW-Band.

— Лейтенант, поговорить надо, отойдем в сторонку, — обратился я к нему.

Лейтенант растерянно посмотрел на меня и пошел следом.

Отведя его за буровую, я вкратце рассказал лейтенанту все, что знал о наступающем песце, о нашем генеральном директоре, о том, что произошло у нас на объекте, о словах погранца и ФСБшника.

— С покойниками и неупокойниками, что будешь делать?

— С собой надо забирать, — твердо и уверенно сказал он. — Не могу их оставить.

Мы подошли к берегу. Мимо нас навстречу прошел укушенный сержант. Недотруп продолжал дергаться и извиваться. На него с испугом и растерянностью на лицах смотрели два солдата. Оба примкнули к калашам штык–ножи и держали их наготове. А вот боевых патронов солдатам не дали оказывается.

К нам подошли Костя, Тимур и Карл Людвигович.

— Машины вытянуть не сможем. Та, что провалилась, обломком балки зажата. Если вторую тащить, мост совсем может обрушиться, — с мрачным видом резюмировал Тимур.

— Мост полное «г». Строили, из чего попало, и как попало. Тут и сборный железобетон и метал и часть бетоном замоноличено, и даже брус зачем-то положен. Он раньше должен был рухнуть, — добавил Костя.

— Мост плохой. Его строили и ремонтировали безголовые люди, явно, что без проекта. Места опирания балок на среднем пролете были заварены уголком, там трещины и бетон отслоился. Их пытались ремонтировать, куски арматуры наваривали, но делали это давно и неправильно. Сейчас там все коррозия съела. Грузовик в бетонное ограждение ударился, это спровоцировало разрушение опорной части двух балок. Все на честном слове держалось, — резюмировал Карл Людвигович. — Тащить машину можно только краном, а то мы тут остатки моста развалим.

Я видел такие мостики раньше. Это явно было творчеством местного колхоза или совхоза, построившего хозяйственным способом мост для того, чтобы по короткому пути технику на поля гонять или чего-нибудь возить с берега на берег.

— Мы тут месяц назад картошку и муку для столовой возили, — неуверенным голосом отозвался лейтенант. — Вес был намного больше.

— Тогда холодно было, а сейчас оттепель. В тещины конструкций заходит вода, ночью она замерзает, лед расширяет трещины. Днем лед тает, и вода идет глубже в бетон, ночью вода опять замерзает и еще больше расширяет трещины. В итоге бетон разрушается. К тому же здесь обычные балки, которые для зданий используют, хоть и здоровенные, но все равно не подходят, а для мостов специальные балки нужны. Здесь же осадки, влага постоянная, нагрузки опять же, — продолжил Карл Людвигович. — За мостом никто не следил.

— Пошли к машинам. Здесь делать нечего. Раненых срочно вывозить надо, — сказал я.

— Пойдем к людям, а то еще чего-нибудь случиться.

Мы вышли из-за вернулись к раненым.

На месте около машин все также возле раненых суетились Слава, Гера и два солдата. Из леса доносились удары топоров и треск деревьев. Равиль раздавал солдатам, найденные в кунге, спецовки и куртки. Над костром висел казан литров на 25, в который наши бегунцы руками накидывали талый снег. Над вторым костром на пруте арматуры висели солдатские котелки.

— В кунге места не хватит, — сказал Равиль, обращаясь сразу ко всем. — Надо ЗИЛ разгружать.

Вадим аж выскочил вперед:

— Нет! Вы представляете, сколько стоит это оборудование!

Договорить ему не дали. Равиль ударил его в живот и мощным пинком свалил тефтеля на снег. Мне захотелось добавить ему, но я сдержался, ограничившись угрозой:

— А ты останься и охраняй. Здесь люди погибнуть могут. Я могу тебе для алиби мозги твои гнилые отбить или ноги сломать обе. Тогда точно пожалеют и не накажут.