Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Теорию научения, которую независимо от психоаналитических и психиатрических теорий личности разрабатывали в последние десятилетия психологи, можно привести как еще один пример специализированного знания, которое становится все более подходящим для антропологии на этом уровне междисциплинарной интеграции. Хотя еще со времен классического определения Тайлора культура понималась как явление, базирующееся на процессе научения, без интенсивных психологических исследований в нашей дисциплине невозможно продвинуться дальше простейших гипотез. Лишь несколько лет прошло с тех пор, как профессор Крёбер, обсуждая вопрос о том, «что такое культура», а также употребление таких терминов, как «социальная наследственность» и «социальная традиция», весьма уместно заметил (1948, р. 253), что «культуру в большей степени характеризует, быть может, не то, что она собой представляет, а то, как она складывается». Именно на вопросы «как» по большей части и нацелено изучение личности и культуры. Углубленное познание того, как человек подготовляется к такому типу взрослой жизни и социального участия, который подготавливает его к одному виду культуры, а не к другому, а также к передаче его другим людям, необходимо требует – наряду с оценкой задействованных в этом процессе культурных детерминант – теории научения, а также теории личности. Проработанная теория научения имеет непосредственное значение для прогресса в познании целостного процесса передачи культуры, а также процессов, заключенных в аккультурации и культурном изменении. Интегрированное знание такого рода вряд ли может остаться без внимания со стороны всех социальных наук. В конечном счете именно оно должно проложить дорогу к формулировкам, имеющим большую предсказательную силу, нежели утверждения, что «культура всегда приобретается человеческими индивидами» или что культура есть наше «социальное наследие», передаваемое из поколения в поколение благодаря процессу обусловливания, в отличие от нашей биологической наследственности, передаваемой через «зародышевую плазму». Сегодня последний термин выглядит устаревшим вследствие нашего возросшего знания о генах и о том, как они функционируют. Вместе с тем, мы до сих пор гораздо меньше знаем о том, как в действительности передается культура. Нельзя не напомнить в этой связи об одной из центральных проблем антропологии, как ее понимал Боас. Согласно Бенедикт⁴, «сам он часто говорил, что этой проблемой является связь между объективным миром и субъективным миром человека в той форме, которую она принимает в различных культурах». Действительные процессы и механизмы человеческого приспособления, которые делают возможной для нашего биологического вида эту уникальную взаимосвязь, предполагают знание, выходящее за пределы описательных фактов культуры.

Сегодня наметились многочисленные точки соприкосновения интересов антропологов и ученых, работающих в психологических дисциплинах (психоаналитиков, психиатров, специалистов в области теории научения, теории восприятия и социальной психологии, и т. д.), а также социологов и представителей других социальных наук. И эти связи, в особенности с представителями первой группы, сформировались не на основе какого-либо существующего в настоящее время корпуса организованного знания и теории, а главным образом на почве тех потенциальных возможностей, которые были усмотрены в исследованиях личности и культуры. Представляется вероятным, что эти области взаимного интереса будут и далее развиваться и интенсифицироваться. Именно из такого взаимообмена может родиться прочное ядро знания и теории, непосредственно релевантное для всех дисциплин, которые в настоящее время занимаются человеческим поведением, личностью и социальными отношениями⁵.

Все социальные и психологические дисциплины должны принимать те или иные допущения относительно природы человека, общества, культуры и личности⁶, независимо от того, о каких областях специализированного исследования идет речь. Помимо всего прочего, они должны принимать определенную установку относительно положения человека в природном универсуме, а также необходимых и достаточных условий⁷, или предпосылок, человеческого существования, в противоположность дочеловеческому существованию. Именно отсутствие такого ядра общепринятого знания и общей теории до сих пор делает во многих отношениях затруднительной кроссдисциплинарную референцию. В силу того, что антропология всегда удерживала перспективу рассмотрения, имевшую дело, с одной стороны, с эволюционными фактами, касающимися нашего вида, а с другой стороны, – с постоянствами и широкой изменчивостью культурных данностей, она должна и далее сохранять свое место в ряду дисциплин, вносящих ключевой вклад в развивающуюся науку о человеке.