Антология кинизма

10. Таковы примеры из древней истории, но можно привести сотни других такого же рода из нашей действительности. По совету оракулов императоры часто начинают бесцельные войны. Их то обманывает неясность прорицания, то отклоняет от начатого обманчивость слов оракула. Что можно сказать, когда в тяжелейших условиях войны или смертельной болезни те, кого считают богами, не приносят никакой помощи или исцеления?! И всегда они получают такие ответы, о которых рассказывается в древней истории.

Среди прославленных у греков оракулов Пифийского Аполлона был особенно знаменит один, данный Ликургу. Пифия ему так ответила:

К храму пришёл моему, повсюду известному в мире,
Зевсу любезный Ликург и всем, кто живёт на Олимпе.
Трудно сказать о тебе — ты бог иль из смертного рода.
Богом скорее сочту я тебя, о Ликург благородный.
Ищешь теперь у меня наилучших для граждан законов.
Дам тебе их...

и т. д. Давай же послушаем, что по этому поводу думает наш Эномай, известный обличитель оракулов. Он пишет следующее:

— Когда однажды к тебе пришёл Ликург как вождь и разведчик, ты сказал, что он явился из лощин Лакедемона, любезный Зевсу и остальным богам, обитающим на Олимпе, причем тебя даже охватило сомнение, богу или человеку предстоит давать прорицание. Ты даже присовокупил, что скорее всего это бог, раз он пришёл к тебе с просьбой о благих законах. Но если это был бог, то как он мог не знать законов, если ещё к тому же был любезен Зевсу и всем олимпийцам? Но уж если без бога не могут открыться законы и они объявляются божественнейшему из людей голосом богини, то послушаем этот божественный голос и его ответ Ликургу:

Ищешь теперь у меня наилучших для граждан законов.
Дам тебе их...

— Ну, и дай, — сказал бы я. — Ведь никогда до этого ты никому ещё не обещал такого дара.

Клятвы свои, обещания, данные волею бога,
Выполнить должно тебе, и царит пусть у вас справедливость.
Старость в почёте держать — вот долг ваш святой, непорочный.
Чтите бессмертных мужей священной родины Спарты —
Род Тиндаридов, царя Менелая и прочих героев.
Будет тогда охранять землю вашу небесный владыка.

О, что за божественные поручения и советы, Аполлон! Ради них не долог путь, не то что из Пелопоннеса в Дельфы, но даже к самим гиперборейцам, откуда, как говорят, согласно оракулу некоего пророка Астерия, прибыли

Жители острова Делоса вместе с жрецами святыми.

Этот Ликург, как мне кажется, и кормилицы не имел, и в обществе старших никогда не вращался, от которых мог он услышать нечто более прекрасное и мудрое, чем изречённое богом. Если тебя настойчиво попросит Ликург, вероятно, ты скажешь что-нибудь ещё, но более определённое. Если бы одни давали разумные советы, а другие их принимали, то я попросил бы Ликурга не падать духом и, если может, взять у тебя план государственного устройства и уехать в свою Спарту.

Два есть пути, совершенно не сходных друг с другом у смертных.
Первый ведёт ко дворцу, где прекрасной свободы палаты.
Путь же второй приведёт к безрадостной хижине рабства.
Мужества требует первый, священного в людях согласья.
Этой дорогой надежды вести тебе к счастью народы.
Мрачный раздор и безумье идут рука об руку с рабством...

Вот этого, последнего, ты настойчиво велишь опасаться, а больше всего советуешь нам быть мужественными. Такие советы мы нередко выслушивали даже от трусов. «Надо жить в согласии!» А это услышишь не только от добропорядочных граждан, но и от самих мятежников. Вот почему это твоё наставление мы прощаем тебе. Хоть ты и пророк, а не знаешь, что подобные речи мы часто слышим от многих, хотя они ни лаврами не питаются, ни воду не пьют из Кастальского источника и никогда не поднимают брови в знак особой мудрости. Итак, говори о мужестве, говори о свободе, говори о согласии и о том, как всё это появляется в государстве, но не заставляй нас вести народы этим путём, а веди нас сам. Прекрасен этот путь, но недоступен нам и внушает страх. И продолжает:

— Ты готов говорить и о браке —

С пастбищ аргосских гнедая кобылка к тебе поспешает.