Антология народничества

Но прежде замечу следующее: я не стану делать цитат. Точно так же и вы меня не опровергнете цитатами. Революционный, агитаторский орган не справочная книжка. Две-три строчки в уголку какой-нибудь статейки ничего не значат. Важно то, что вы повторяете сотни раз, что вы твердите на всевозможные лады. Это-то я и буду принимать во внимание.

Вы хотите социальной революции в самом полном, самом обширном, одним словом, в научном смысле этого слова. Вы ждете того времени, когда русский народ будет в состоянии подняться с ясно сознанной программой самой высшей пробы. Вы ждете затем, чтобы он мог подняться по всей русской земле, потому что только при соблюдении обоих этих условий возможна такая революция, о которой вы говорите, т. е. полная в смысле принципиальном и полная в смысле удачности победы над полуторамиллионной армией.

Очевидно, что для такой революции нужна страшная подготовка. Нужно выработать в среде народа ясное сознание социальных принципов, потому что теперь этого сознания нет. Нужно покрыть всю Россию целой сетью революционных организаций.

Что же вы предлагаете для этого? Вы советуете идти «в народ» и пропагандировать, пропагандировать и пропагандировать до тех пор, пока не будет спропагандирована такая часть народа, которая в состоянии дать сознание массе, в состоянии повести за собой массу. […]

Но в том-то и беда, что мы этому-то не можем поверить. Никогда, во веки веков вашим последователям не сделать и первого шага к осуществлению своих конечных целей, потому что подготовка такой революции, какой вы ждете, потребует нескольких поколений. Ну, а может ли какая бы то ни было организация продержаться хотя бы десять лет, если члены ее будут думать о чем-нибудь другом, кроме самосохранения?

Вот почему мы не верим в ваше словоговоренье. Все, что оно может дать, это – ряд провалов.

Мы не верим ни в возможность, ни в необходимость такой революции, какой вы ждете. Никогда еще в истории не бывало примера, чтобы революция начиналась ясно сознательно, «научно», как вы ждете от самой великой и самой трудной из всех – революции социальной. И 89-й, и 48-й гг., и коммуна начались бессознательно. Только потом, в самом развитии своем эти революции достигли сознательности. Всякая революция начинается бунтом. Но достаточно, чтобы в нем тлела хоть одна революционная искра, чтобы бунт перешел со временем в революцию. […]

Мы не верим точно так же и в возможность и необходимость громадного или всероссийского восстания. Всегда народные восстания начинались – и у нас, и у других народов – с восстания небольшой кучки, небольшой области. Одним словом с бунта, к которому присоединялись с большей или меньшей быстротою и окружающие области.

То же будет и теперь.

Если в народе достаточно революционных элементов, то первый бунт разрастается в революцию. И заранее никто не может сказать, есть ли эти элементы или их нет. Не идей недостает народу. Всякий, кто много шатался по народу, скажет вам, что в его голове совершенно зрелы основы «элементарного» (конечно, не научного) социализма. Все, чего недостает народу – это страсти. Ну, а страсти вспыхивают мгновенно и нежданно.

Если же в народе революционных элементов мало, то бунт неминуемо будет подавлен. Но тот пример, который он даст, та программа, которую он поставит, то возбуждение страстей, которое он вызовет, принесут больше пользы, чем целые десятилетия неутомимейшей и успешнейшей пропаганды. Бунт сразу взволнует всю Россию. Он сразу заставит весь народ задуматься над социальным вопросом. Значит, он сразу покроет всю Россию сетью людей из народа, готовых к революции, потому что для народа подумать о социальном вопросе и способе его разрешения значит сделаться революционером. Ну, а тогда успех революции обеспечен. […]

Может ли пропаганда образовать хотя бы самое ничтожное революционное меньшинство в народе? Нет, для этого она совершенно бессильна. Прежде всего, скажу, что «социалист» еще не значит «революционер». Но положим, что каждый социалист – революционер. Спрашивается, много ли мы можем напропагандировать социалистов? Об этом смешно и спрашивать! Ведь, нас ничтожная горсточка, а народу 60 миллионов. Орудия пропаганды у нас самые ничтожные, а орудия развращения у наших противников – страшные. Мы не можем изменить образа мыслей не только 1/60-й но даже и 1/600-й доли этой массы. Ведь, слишком уж наивно воображать (как вы делаете в одной из статей «толстого» «Впереда»), что число пропагандистов растет в геометрической прогрессии. На самом же деле было бы хорошо, если бы число их только не уменьшалось. И так всегда будет, никакими предосторожностями вы не избегнете провалов. Требования осторожности противоположны требованиям успеха. Чтобы иметь успех, нужно рисковать. Чем меньше риску, тем меньше успех!