Антология народничества

Если в тебе, русское общество, есть еще люди, способные думать о будущем, желающие предотвратить бедствия, висящие над нами, пусть они ходатайствуют перед правительством какими угодно способами о прекращении современной неурядицы и предложат следующие меры для успокоения умов столицы.

1. Немедленно выпустить всех арестованных студентов на свободу.

2. Вместо существующего ныне устава издать временные правила для студентов, изменяя их сообразно требованиям, заявленным в прошении к наследнику от студентов.

3. Во время рождественских каникул должна собраться комиссия из профессоров для обсуждения окончательного устава вместо временных правил.

4. Студентам предоставляется право письменно и устно через депутатов делать свои представления в комиссию.

5. Заседания и прения комиссии должны быть открыты для публики, а печати предоставляется право свободной критики трудов и занятий комиссии, как во время течения их, так и впоследствии.

6. Ни один учащийся не может быть арестован и подвергнут обыску без депутата от того учебного заведения, в котором он матрикулирован[157].

7. Разрешить немедленно открытие студенческих касс, столовых и библиотек и надзор за этими учреждениями изъять из ведения администрации.

8. Потребовать гласно от третьего и секретного отделений объяснения причин, по которым были лишены в последнее время свободы студенты.

9. Привлечь к суду градоначальника Зурова[158] за дикую расправу над студентами.

10. Студенты должны быть допущены для дачи свидетельских показаний по этому делу.

[…] В противном случае тем, кто не разделяет взглядов башибузуков и не принадлежит к их шайке, остается принять меры для своей безопасности, какие употребляются мирными жителями во время нашествия иноплеменных. Нужно сорганизоваться в тайное общество для помощи и укрывательства преследуемых и для обуздания произвола полиции путем частной инициативы.

Но это будет равносильно объявлению осадного положения и междоусобной войны. Выбирайте же!

3. «Северный союз русских рабочих» [159]

Из письма «Северного Союза русских рабочих» в редакцию «Земли и Воли» (1879 г.)

С выражением крайнего сочувствия и одобрения прочли мы ваши краткие, немногословные, но искренние и честные замечания. […] После того, что многим из нас пришлось слышать, эти замечания, эта искренность тона, с какой вы обращаетесь к нам, были, признаться, довольно неожиданны. Действительно, нас называли выскочками, упрекали в недомыслии, противоречиях, порицали за слог, а многие даже прямо относились с недоверием, видя в нашей программе произведение интеллигентных рук, написанное больше для «острастки» и посему ничего не выражающее собой (до того еще не доверяют нашим силам, до того еще привычка смотреть на нас, как на неспособную скотину, вкоренена во многих).

Здесь мы не намерены особенно касаться тех или других отзывов, слышанных нами, не намерены также подробно распространяться по поводу нашей программы; скажем только то, что без ошибок и прорех ничего не удается сначала, и это особенно относится до кудреватости слога, за каковую вы справедливо и досадуете на нас. Действительно, кудреватость слога – наш грех, и мы его берем на себя. Поговорим теперь о тех упреках, которые посыпались на наши головы тотчас по выходе «программы рабочих». Главное обвинение сводилось к тому, что в нашей программе замечается путаница понятий и воззрений на различные оттенки революционной партии Запада и в особенности (что-де очень странно) замечается смешение социалистических требований с конституционными. Мы верим, что наша программа действительно должна была вызвать порицания именно этой стороной, но только мы, со своей стороны, ничего в ней нелогичного не видим. Ведь, собственно говоря, если мы разбираем какое-нибудь суждение, то нам должно обратить внимание только на то, что есть ли в нем логика, а не то, из чьих мыслей и слов это суждение. Между тем многие, как видно, именно и обращают свое внимание только на последнее и посему в своих замечаниях доходили до того, что требование политической свободы нами, рабочими, считали просто нелепым и не вяжущимся с вопросом об удовлетворении желудка.