Антология Непознанного. Неведомое, необъяснимое, невероятное. Книга 2

Наличие подобных женщин зафиксировано этнографами практически у всех народов, при этом чем первобытней стадия развития народа, тем больше таких порченых. Бывает, что и все. Фрэзер, например, приводит среди подобных следующее сообщение: «Один человек из племени якун пожаловался, что все женщины их селения часто впадают в странное безумие и, распевая песни, убегают в джунгли, каждая сама по себе; там они остаются несколько дней и ночей и наконец возвращаются совсем нагие или в изорванной в клочья одежде».

Кое-какая информация найдётся и у древних греков. В одном мифе рассказывается, как дочери Миния были охвачены безумным желанием отведать человеческого мяса. Они бросили жребий, и сестра, на которую пал жребий, отдала своего ребёнка, которого тут же растерзали. После этого они в диком безумии бегали по горам, падали на плющ, тис или лавр, раздирали его на куски и пожирали. С большим трудом удалось загнать их в реку, где они и опомнились.

Имеются исторические сообщения о массовой сексуальной истерии в Спарте или Эпизефирских Локрах. В Спарте воины, однажды вернувшись из похода, нашли и жён, и девушек поголовно беременными от рабов. В Локрах женщины спокойно сидели за едой, как вдруг, словно повинуясь сверхъестественному голосу, вскочили, обезумев, и бросились вон из города ловить на дорогах чужестранцев. С большим трудом их удалось собрать обратно.

В Риме случаи массовых женских психозов как будто не зафиксированы, однако, вне всякого сомнения, порченой была Мессалина, вышедшая замуж при живом муже-императоре — поступок, сопоставимый с самым изощрённым самоубийством. Точно так же вела себя Фаустина, жена Марка Аврелия. Эта просто не могла допустить, чтобы мимо неё прошёл мужчина, даже уродец, и уцелела лишь благодаря тому, что муж ей попался философ. В этот же ряд смело можно поставить царицу бриттов Картимандую, выгнавшую мужа-царя и сожительствовавшую с рабом — здоровым двухметровым детиной. Наша Екатерина Великая тоже недалеко ушла. Список бесконечен, и, к сожалению, ещё не одну мужскую голову заставит поседеть раньше времени эта ущемлённость и ущербность женской психики.

Три очень интересных и много объясняющих случая привёл в газете «Новое время» русский писатель Н.Лесков.

В селе Гороховое Орловской губернии, где родился и провёл детство Лесков, дочь всеми уважаемого священника вышла за его преемника; она была очень скромной и доброй женой, но с «несчастной болезнью». Летом, раз в год, она вдруг начинала тосковать, томилась, плакала и затем, устроив, как могла, хозяйство для мужа и детей, — исчезала и «бегала». Это продолжалось месяц, в течение которого её встречали в разных местах, грязную, голодную и иногда совсем голую, при том она рассказывала страшные вещи: «Зачем он её водит?» Потом возвращалась и опять была нежной матерью и верной женой. Вести об этом «вождении» шли повсюду, и в хорошем дворянском семействе, в 20 верстах, стало «водить» барышню Ольгу. Эту автор знал ещё ближе. Она была хороша, очень умна, талантлива, добра и превосходно образованна. Она тоже пропадала, бродила невесть где, подвергаясь невесть чему и как, и потом возвращалась спокойная, но сумрачная и измученная осознанием того, что случилось.

Третий случай был в имении Лескова с молодой крестьянкой, женой кучера, красивого парня. Её стало «водить» с первого месяца замужества, и она пропадала с полгода. Нашли её случайно на ярмарке со слепыми. Привели домой и возвратили мужу. Тот её поучил кучерским кнутом, она смирилась, но через два месяца снова исчезла. Пошли искать к слепым и нашли. Она плакала, но не обещала не бегать, говоря, что не может, потому что её «гонит», и через неделю убежала. Нарочно заговаривали с ней — какой красивый её муж и какой отвратительный старец-слепец Нефёд, к которому уходила. Она стыдилась, но шептала: «А зачем он водит? Нет, я сама тому рада». «Кто водит?» Она отвечала: «Нельзя сказывать». Все трое слепых были старые и отвратительной наружности; она не была у них ни поводырём, ни хозяйкой, а была «вообще жинкою» и этого сама не скрывала. То, что она переносила, было столь возмутительно, что нет возможности допустить мысль, будто она променяла на лень и праздность обыкновенный для неё труд. «Ходила» она шесть лет, и найдена была замёрзшей в поле, по дороге к селу, куда пробирались слепые на праздник.