Антология новой грузинской поэзии

Я могу представить себе как жил Уитмен в окружении
Праисторических медуз. На дне морей, когда он был огромным
Синим осьминогом, грозой океанов, чучелом Посейдона и
Дружил с морской черепахой, а теперь поднялся наверное
По небесным ступеням и в окружении женщин лакомится халвой
Или пробует индийский гашиш, как раз тот, о котором мечтал.
После этого виденья приду и скажу:
Неизменен горячий завтрак последней любви — радио забытых дней.
Матери, отцы, братья, сестры и вообще бензин,
Керосин, масло любви.
Есть у нас мантра — немецкое слово Liebestod.
Биенье: Liebestod и вновь мантра — обращенье
Возлюбленных к Кали:
Бом! Кали-кали (поет мриданга, Мриданга бьется, Мриданга солнце,
Мриданга сердце): возьми наш последний кусок, наш подарок,
Только оставь на время друг другу (душою к душе, телом к телу).
Возьми наши кровь, пот, слезы, ибо кто знает
Когда пожертвуешь нами,
И вот наконец возьми кусок совсем последний…
Поет Мриданга: Om Ah Hum Budda?
Очень легко миллион лет сидеть в лотосе и никогда не
Увидеть Чибу, чье сердце
Цветок утренний.
Чье сердце — ласточка в небе…

МУЭДЗИН, МАЛЬЧИК, ШЛЮХИ И ПОЭТ Перевод В. Саришвили