Антология реалистической феноменологии

То, что мы таким способом выделяем как сущность акта и как сущностные «фундирования» актов, например, восприятие и воспоминание, выступает как нечто независимое от особенностей организации их носителей и сохраняется при любых изменениях этой организации. То же самое относится и к сущностным взаимосвязям между сущностью акта и сущностью содержания, например, зрением и цветом. Так мы находим структурные взаимосвязи некоего духа, который относится к любому возможному миру и который – хотя мы и изучаем его на примере человека, точно так же как принцип сохранения энергии может изучаться на примере человека, а Роберт Майер даже открыл его на этом примере – все же совершенно независим от человеческой организации; он позволяет нам образовать идею «Бога». На стороне же содержания мы находим структуру сущностей мира и их взаимосвязей, для которой все эмпирические факты нашего человеческого мира и нашей эмпирической среды имеют лишь экземплификаторное значение. Но эта структура мира и эта структура духа во всех своих частях сами образуют некую сущностную взаимосвязь – и совершенно невозможно рассматривать структуру мира как простое «оформление» духом или как простое следствие наших законов постижения мира или законов постижения, полагаемых с помощью некоего духа вообще. «Я» в любом его понимании здесь также лишь предмет мира – а именно, конституента «внутреннего мира», но ни в коем случае не условие или коррелят мира. То, что можно показать и усмотреть после тщательного осуществления феноменологической редукции, то невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть в каком-либо эмпирическом исследовании: наблюдении, описании, индукции, дедукции или исследовании причин (в области реального); напротив, все эмпирические фиксации должны принимать его во внимание. При этом метод, в соответствии с которым подлинные сущности и сущностные взаимосвязи предъявляются для усмотрения, состоит в следующем: если возникает вопрос, является ли нечто данное подлинной сущностью, то очевидно, что, если оно действительно – сущность, то любая попытка «наблюдать» это данное невозможна уже потому, что для того, чтобы сообщить наблюдению определенную направленность на объект и его содержание, уже должно существовать как предпосылка экземплифицирующее видение этой данности в объекте. «Что нечто есть цвет», «что нечто пространственно», «что нечто – живое» – все это невозможно наблюдать; но довольно легко наблюдать то, что эта цветная поверхность имеет форму треугольника, что это тело имеет форму яйца, что этот живой организм имеет четыре ноги. Если же я пытаюсь наблюдать то, первое, то я обнаруживаю, что я могу ограничить круг возможных объектов наблюдения, только обращая внимание на все то, что имеет данную сущность, которая при этом уже усмотрена. Если же, с другой стороны, речь идет об отделении сущности от простых «понятий», то сущностью окажется все то, что при попытке определить ее неизбежно и по самой природе вещей ведет к круговому определению. При этом сущность как таковая, как чистая чтойность, сама по себе ни всеобща, ни индивидуальна — эти понятия приобретают смысл только для ее отношения к предметам в зависимости от того, являет ли сущность себя во множестве предметов или же только в одном. Таким образом, в этом смысле существуют и сущности индивидов. С другой стороны связь сущностей доказывает свое отличие от любой простой фактической связи благодаря тому, что при попытке зафиксировать фактическое отношение я уже должен иметь видение предданой связи; наконец, от связи, которая лишь открывается [нами в исследовании] она отличается тем, что любая попытка доказательства неизбежно предполагает предданное как закон, «в соответствии с которым» идет доказательство, т. е. эта попытка впадает в круговое доказательство, а когда речь идет о каузальных связях – в круговое объяснение.

Сущностные связи и сущности в этом смысле всегда имеют изначально оптическое значение. Поэтому онтология духа и мира предшествует всякой теории познания.