Антология реалистической феноменологии

Существует значительные различия в характере непосредственного познания – восприятия в широком смысле слова, – всякий раз зависящие от типа познаваемого предмета. Один орган нам нужен, чтобы схватывать цвета, другой – чтобы улавливать звуки; первые мы только видим, вторые – только слышим. Познание физических предметов имеет совершенно иной характер, чем познание личностей. Для восприятия мелодии требуется намного больше, чем для того, чтобы услышать звуки. Совершенно немузыкальные люди не узнают мелодий, хотя они не глухи. Интереснейшая и увлекательнейшая задача для философов – исследовать корреляцию между характером схватывания и объектом и установить различия в способах постижения разнообразных типов предметов; т. е. установить, прежде всего, какие содержания вообще могут быть непосредственно схвачены, какие только путем умозаключения, какие из них можно только сообщить и т. д., затем в пределах «типов восприятия» установить всякий раз меняющееся в зависимости от сущностного вида предмета своеобразие познания, только и способного схватить соответствующий предмет. Но то, что постижение ценности отличается от постижения нейтрального факта, никоим образом не дает нам право утверждать, что в первом случае вообще отсутствует постижение в смысле восприятия в широком смысле, что здесь нет никакого ясного, выраженного «сознания чего-либо».

Если мы слышим, что кто-то изменил жене, то нам непосредственно дана негативная нравственная ценность этого поступка. Правда, мы усматриваем это не непосредственно из поступка – только через сообщение, – но негативная нравственная ценность, которая однозначно присуща этому поступку, тем не менее, дана нам непосредственно. Для нас же, прежде всего, важно то, что ценность или негативная ценность даны нам как недвусмысленно присущие самому объекту и что при постижении ценности присутствует отчетливое «сознание чего-то», а также то, что данность негативной нравственной ценности не является опосредованной, в противоположность ее носителю, супружеской измене.

Фронтальное сознание чего-либо и «латеральный» акт сознания

Наиболее значительное различие в пределах опыта в самом обобщенном смысле слова есть различие между «фронтальным сознанием чего-либо», с одной стороны, и «латеральным» переживанием чего-либо, с другой. Все, что не относится к моей собственной личности, дано мне только в «сознании чего-либо» как объект, открывающийся моему уму и постигаемый мною с объектной стороны. Цвет ли это, материальный предмет, положение дел или же другая личность – всегда имеет место фронтальное «сознание чего-либо».

Если же я радуюсь или воодушевлен, если я плачу или скорблю, люблю или ненавижу, то здесь нет никакого «сознания чего-либо», но лишь сознаваемо свершающееся бытие, не противостоящее мне фронтально. Разумеется, предпосылкой радости или воодушевления всегда является «сознание» объекта, который меня радует или воодушевляет. Однако ответы на присутствие этого объекта: акты радости или воодушевления, являются не «сознанием чего-либо», но осознаваемым бытием. Сюда же относятся и все акты самого познания. Акт видения не дан мне так, как увиденное. Я осуществляю акт видения, я осознаю, что вижу, но с помощью латерального, а не фронтального сознания. О познании можно говорить только тогда, когда речь идет о «сознании чего-либо». Не всякое «сознание чего-либо» есть акт познания, – это может быть, например, акт представления или знания. Но всякий акт познания в собственном смысле есть всегда «сознание чего-либо».