Антология реалистической феноменологии

Если одновременно возникает несколько противоречащих друг другу стремлений в Я, и одно из стремлений рано или поздно «побеждает» другие, ему противоречащие, т. е. «победившее» не только является более сильным, но оно одно захватывает Я-центр, втягивает его в себя и приводит в качестве узурпаторски-центрального стремления к осуществлению желаемого – например, приводит возбужденное шорохом стремление взглянуть на определенное место окружающего пространства, несмотря на противостоящее стремление избежать ожидаемой боли в глазах, к самому взгляду – то все это само по себе еще вовсе не воля, но принципиально может иметь место и у людей без какого-либо собственного акта воли. Относительно «победившего» стремления можно, конечно, спрашивать о его феноменальном источнике, о его феноменальной и реальной причине, а также о причине его победы. Но как раз то, что позднее должно быть названо мотивом, а именно – причина воли, отлично от всего этого и здесь еще вовсе не имеет места. Если одно стремление в борьбе за Я-центр «побеждает» другие противостоящие ему стремления (как например, упомянутое противостоящее стремление избежать боли в глазах), то этот процесс существенно отличен от процесса, в котором Я можно определить посредством мотива к некоторой воле. В первом случае Я-центр является просто яблоком раздора, которое, даже только созерцая, все же безвольно становится добычей сильнейшего. Во втором случае, напротив, именно отсутствующая воля выступает как нечто совершенно новое и состоит как относительно своего мотива, так и относительно следующего за ней действия Я в феноменологически совершенно другого рода отношениях, нежели те, в каких Я-центр состоит с сильнейшим стремлением и его «победой».

Не упуская из виду свойственный жизни стремления механизм, который был нами вкратце описан, теперь обратимся к волевому акту.

Глава вторая. Сущность волевого акта

Волевой акт по отношению ко всем простым стремлениям и противостоящим стремлениям, по отношению к «победе сильнейшего стремления» и его узурпации Я, есть нечто совершенно новое. Его нужно вначале здесь отделить от других фактов, а затем охарактеризовать в соответствии с его своеобразием. С его своеобразием тесно связана возможность особо рода отношения, в котором волевой акт может состоять с определенными осознанными фактами, отношения, которое следует определять исключительно в качестве мотивационного.

1. Отличие волевого акта от других фактов

Прежде всего, волевой акт, подобно стремлению, отличен от простого осознания предметности, от вникания, от апперципирования, от вопрошающего и высказывающего устремления. Таким образом, он не является только лишь актом внимания, не является лишь актом апперцепции, и не есть простое предвидение физического действия. Все это может при известных условиях наличествовать, хотя при этом и не осуществляется какой-либо волевой акт.

Однако волевой акт отличен и от стремления. От эксцентрического стремления он отличается тем, что он всегда централен, т. е. осуществляется самим Я-центром. От вышеназванного первично-центрального стремления он, кроме того, отличается тем, что в нем Я-центр является не только субъектом и исходным пунктом, но также первичным исполнителем акта. Волевой акт представляет собой феноменально не каким-то особым образом вызванное событие, но изначальный акт самого Я-центра.

В том отношении, что волевой акт также совпадает со стремлением, когда он имеет центробежное направление, он, в отличие от стремления, не является сам по себе слепым, но содержит в своей сущности сознание желаемого. Осуществлением волевого акта, разумеется, является целеустремленное действие, в котором содержащееся в конституирующей двойственности центробежное течение преодолевает из себя самого внутреннее сопротивление. Поэтому это осуществление может быть более или менее затрудненным. Но то, что совершается в данном осуществлении, существенно отличается от всего, что может совершаться в целеустремленном действии: а именно – здесь ментально полагается практическое намерение.

Волевой акт характеризуется также еще одной специфической для него двойственностью, т. е. является либо позитивным, либо негативным, или практическим согласием, или же практическим отказом. Эта двойственность, конечно, соответствует двойственности стремления и противостоящего стремления, но она также от нее существенно отличается. Она есть двойственность не слепых реакций, но видящих актов.