Антология реалистической феноменологии

В человеческой душе это возвышение имеет место. Внутренняя жизнь здесь – это сознательное бытие, Я, бодрствующий, открытый духовный глаз которого смотрит наружу и внутрь: оно может сознательно воспринимать то, что приближается к нему и отвечать на это с личной свободой тем или иным образом. Я может это и может потому что, человек есть духовная личность, обладатель своей жизни в превосходном смысле личного «от-себя-обладания». Но он пользуется своей свободой не в полном объеме, но без остановки предается «событиям» и «действиям», как чувственная сущность. И в действительности он есть чувственная сущность и совершенно не способен формировать свою жизнь в целом для свободного действия. Созданный чистый дух только в том отношении ограничен в своей свободе, что он не обладает своим бытием из себя, но получает, получает в течение всей длительности своего бытия все новые дары. Вся созданная свобода – это обусловленная свобода. Но все же бытие чистого духа есть в полном объеме личная жизнь, свободное использование самого себя. Его познание, любовь и служение – и блаженная радость в познании, любви и служении —, все это получение и принятие одновременно, свободное пожертвование самим собой в этой подаренной жизни. Для человека существует только сфера свободы, которая не совпадает со всей полнотой его бытия. И душа здесь есть центр в новом смысле: посредник между духовностью и привязанностью к телесно-чувственному. Но принятое деление на три части тело-душа-дух нельзя понимать таким образом, как будто душа человека есть третья сфера, существующая наряду с двумя другими сама по себе, совершенно независимо от них: в ней самой встречаются духовность и чувственные привязанности и переплетаются друг с другом. Именно это отличает своеобразное бытие духовной души от чувственной души и чистого духа. Человек – это не животное и не ангел, потому что он и то и другое в одном. Его телесно-чувственные привязанности иные, чем у животного, и его духовность другая, чем у ангела. Об этом уже отчасти шла речь. Он воспринимает и ощущает, что происходит в его теле и с его телом, но это ощущение является сознательным восприятием и устремлено к тому, чтобы превратиться в понимающее восприятие тела и телесных процессов и в восприятие того, что «входит в умы» внешнего мира. Восприятие – это уже познание, духовное действие. В нем познающее относится к познаваемому, свое тело – не только внешний мир – становится предметом, хотя предметом особого рода; Я освобождает себя некоторым образом от тела и направляется, обладая личной свободой на свою телесность и чувственную сферу. «Некоторым образом», поскольку оно все же остается связанным с ними. Духовная жизнь всегда возвышается к новому из чувственного и обладает не собственной основой, но Я имеет возможность, очутиться в своем более высоком бытии и оттуда свободно взяться за нижнее. Она может полагаться, например, в качестве цели, чтобы в познании исследовать свое тело и свою чувственную жизнь. Она находит возможности, чтобы использовать тело и чувства как инструмент своего познания и деятельности, чтобы тренировать их для определенных целей и посредством этого делать из них все более совершенные орудия. Она также имеет возможность, подчинять чувственные побуждения, дальше отстраняясь от телесно чувственной жизни и тем самым прочно обосновываясь в духовной жизни. Духовная жизнь – это наиболее специфическая область свободы: здесь Я действительно способно нечто производить из себя. То, что мы называем свободными актами – намерение, волевое начало какого-то действия, решительное обращение к «возникающим» мыслям, сознательное прекращение хода мыслей, вопрос, просьба, исполнение, обещание, приказание, повиновение —, все это «дела» Я, различные по своему смыслу и внутреннему строению, но единые в том, что Я тем самым определяет содержание и направление своему бытию и, мобилизуя себя в определенном направлении и отдавая в избранном содержании переживания, «производит» в некотором смысле свою собственную жизнь. Вследствие этого оно не является творцом самого себя и безусловно свободным: ему дана свобода к самоопределению, и ему дана «жизненность», которая раскрывается в избранном направлении, и каждое действие является ответом на побуждение и принятие предложенного. Но все же в свободных актах остается своеобразие мобилизация-себя-самого, которая есть самая истинная форма личной жизни. Все волевое воздействие на тело и все формирующее вмешательство во внешний мир, которое использует тело как инструмент, основывается на том, что свобода не ограничена чисто духовной областью и что тело не есть замкнутое в себе сфера. Основание, на котором возникает духовная жизнь и свободное действие и с которым она остается связанной, само как субстанция дано ему в распоряжение, чтобы освещать формировать и использовать. Так телесно-чувственная жизнь человека сама становиться лично оформленной и составной частью личности. Но она никогда не перестает быть «темным основанием». Все более ее освещать и все сильнее формировать ее лично является продолжающейся всю жизнь задачей свободной духовности.