Антология самиздата. Неподцензурная литература в СССР (1950-е — 1980-е). Том 1. Книга 1.

Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!
То шатаясь причитает в поле — Русь.
Помогите — на ногах нетверда!
Затуманила меня кровь — руда.

И справа, и слева

Кровавые зевы,
И каждая рана:
— Мама!

И только и это

И внятно мне, пьяной,
Из чрева — и в чрево:
— Мама!

Все рядком лежат —

Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?

Белый был — красным стал:

Кровь обагрила.
Красным был — белый стал:
Смерть побелила.

— Кто ты? — белый? — не пойму! — привстань!

Аль у красных пропадал? — Ря-азань.

И справа, и слева,

И сзади, и прямо,
И красный, и белый:
— Мама!
Без воли — без гнева —
Протяжно — упрямо —
До самого неба:
— Мама!

Декабрь 1920

Источник: сайт Марины Цветаевой (http://www.crea.ru/cvetaeva/index.ru)

Мандельштам Осип Эмильевич (1891–1938)

Поэт, прозаик, критик, переводчик.

Родился в Варшаве в семье купца первой гильдии. Детство провел в Петербурге, где в 1907 г. закончил Тенишевское училище. Учился в Сорбонне (1907–1908), Гейдельбергском (1909–1910) и Петербургском (1911) университетах, где изучал романскую филологию.

Первые стихи опубликованы в журнале «Аполлон» в 1910 г. Еще в Париже знакомится с Н. Гумилевым, затем с А. Ахматовой и входит в «Цех поэтов», примыкая к акмеизму. Однако, поэтическому таланту Мандельштама было тесно в любых формальных рамках, он отходит от акмеизма и вырабатывает собственный неповторимый стиль, сделавший его одним из крупнейших русских поэтов XX века, о чем бесспорно свидетельствуют сборники «Камень» (1916) и «Tristia» (1922).

Подобно большинству русской интеллигенции Мандельштам приветствовал Февральскую революцию и весьма скептически отнесся к Октябрьскому перевороту. В период Гражданской войны утверждал преемственность и всемирное единство человеческой культуры, и абсолютное значение человеческого достоинства. Такая позиция вскоре превратила Мандельштама в отщепенца, стоявшего на обочине светлой столбовой дороги советской литературы, прославлявшей успехи социалистического строительства и вдохновителя и организатора всех наших побед. Вместо этого он рисует на редкость реалистический портрет «кремлевского горца». Этого ему не простили, и после нескольких ссылок. Мандельштама арестовывают и отправляют в ГУЛАГ. Ни время, ни обстоятельства смерти, ни место его погребения точно не известны.

Наиболее представительным изданием произведений О. Мандельштама является «Собрание сочинений» в трех томах под редакцией проф. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова, опубликованное «Международным Литературным Содружеством» в 1967-71 гг. Издательство «ТЕРРА-TERRA» в 1991 г. воспроизвело это издание.

* * *

Распространение стихов Мандельштама в Самиздате восходит к началу 1930-х гг. Вернувшись в 1930, после пятилетнего перерыва, к поэтическому творчеству, поэт почти все новые стихи, созданные в 1930–1937 гг., предлагал советским газетам и журналам, однако свет увидели (в 1930–1932 гг.) лишь около десятка его произведений (из почти 200). Стихотворения, не принятые к печати, оставались в редакциях литературных газет, журналов и издательств, зачастую любители поэзии снимали с них копии, иногда неопубликованные стихи даже цитировались в критических статьях для характеристики творчества Мандельштама последних лет. После ареста в мае 1934 г. и ссылки в Воронеж Мандельштам продолжал рассылать свои новые стихи в редакции московских и ленинградских газет и журналов, пытался опубликовать их и в Воронеже. Но ни одна поэтическая строка, написанная после ареста, в печати не появилась. Освободившись из воронежской ссылки в мае 1937 г. Мандельштам в течение года (до нового ареста) предпринимал энергичные усилия для своего возвращения в список действующих литераторов, добивался от руководства СП СССР оценки своего творчества. Стихи поэта продолжали расходиться по стране. Известны случаи, когда уже в конце 1930-х гг. они фигурировали в альбомах любителей поэзии без фамилии автора. Стихотворение, повлекшее за собой арест поэта, «Мы живем, под собою не чуя страны», естественно не предлагалось Мандельштам в печать, однако сохранилось в памяти десятков современников, которым он успел его прочесть до ареста. После смерти Мандельштама в лагере основным хранителем его литературного наследия стала его вдова Н. Я. Мандельштам.