Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович

В машине. Мимо мелькают указатели: «Бамут», «Ведено», «Ачхой-Мартан». Последний указатель с ужасом в глазах пытается прочесть пьяный мужичонка в телогрейке и треухе.

ЕЛЬЦИН. А это кто?

КОРЖАКОВ. Да вот… с утра зенки налил… чеченец!

ЕЛЬЦИН. А где эти?

КОРЖАКОВ. Которые?

ЕЛЬЦИН. Которых я буду усаживать за стол переговоров. Где они?

БАРСУКОВ. К обеду подвезут.

ЕЛЬЦИН. Стой! (Машина тормозит.)

ГРАЧЕВ. Чего?

ЕЛЬЦИН. Похожу-ка по деревне этой, посмотрю… (Начинает вылезать из машины.)

КОРЖАКОВ. Лучше по следующей… По этой нельзя! Нельзя вам ходить! Вы нужны России! Хотя бы месяц! Стойте!

ГРАЧЕВ. Да пускай идет, жалко тебе, что ли?

БАРСУКОВ. Убьет же его там!

ГРАЧЕВ. Боевики?

БАРСУКОВ(тихо). Какие боевики? Крыша на соплях держится. (В переговорник.) Разворачивайте горы!

ЕЛЬЦИН. Как называется эта деревня?

КОРЖАКОВ. Э-э… Потемкинская. Станица Потемкинская.

ЕЛЬЦИН. Покажи на карте.

КОРЖАКОВ. На картах ее еще нет.

ЕЛЬЦИН. А где же обстрелы, война? Я хочу в пекло!

КОРЖАКОВ. Это еще успеется…

ЕЛЬЦИН. Хочу в самое пекло!

БАРСУКОВ(в переговорник). Пекло! Давайте пекло (гудок)!

Взрывы, в воздухе начинают крутиться праздничные шутихи.

ЕЛЬЦИН. Ага! Вот, это уже… Что за вид вооружений?

КОРЖАКОВ. Да турки их снабжают…

ЕЛЬЦИН. Во дают турки! А что-то как-то маловато для войны…

БАРСУКОВ (в переговорник). Пекло давай (длинный гудок)!

Шутихи смолкают.

Тишина. Чириканье птиц.

ЕЛЬЦИН. Где война-то, генералы? Как вас понимать? Обман?

ГРАЧЕВ. Эх, была не была! (Поджигает целую связку фейерверков.) Ой, чего сейчас будет! (Взрыв.)

ЕЛЬЦИН. Вот. Другое дело. На войне как на войне! Россияне! Глядите сюда! Сейчас я их всех…

Жуткий взрыв, еще и еще. «Горы» шатает.

ГРАЧЕВ. Горы! Горы держи!

Волной сносит фанерную «стену» дома. С треском рвется задник, падает кусок декорации. Тишина. Коржаков, Грачев и Барсуков отползают с глаз долой, подальше от Ельцина.

ЕЛЬЦИН. Вот это я понимаю, война. Вот это… (Замечает упавшие «горы».) Секундочку. (Подходит, пробует пальцем декорацию.) Театр. Театр военных действий, понимаешь… Что такое?

Осторожно выглядывает, а йотом и выходит за декорацию. Классический российский пейзаж: развороченная оврагами земля, раздолбанная техника в поле, полуразрушенные (без всякой войны) дома… На завалинке сидит Козел, курит.

ЕЛЬЦИН. Дед, это Чечня?

КОЗЕЛ. Тебе виднее…

ЕЛЬЦИН. Ну да. А это вот все, значит… следы боев? (Козел молчит.) Налет был?

КОЗЕЛ. Налеты у нас через день…

ЕЛЬЦИН. Бандиты?

КОЗЕЛ. А кто ж еще! Бандиты и есть. Налетят на мотоциклах, рокеры, блин…

ЕЛЬЦИН. На мотоциклах? Ну, турки…

КОЗЕЛ. Сельпо разнесут… всю ночь трещат под окнами. И эти еще, на рынке… черные… Спасу нет, заполонили!

ЕЛЬЦИН. Их ты, значит, не бойся, от них мы будем тебя защищать!

КОЗЕЛ. Да мне они все (гудок)… Только бы курево не кончилось, как намедни, в восемьдесят восьмом!

ЕЛЬЦИН. Куревом тебя, значит, обеспечим по самое не могу. Дымиться будешь, как Везувий. Ты скажи: мира-то тебе хочется?

КОЗЕЛ. На хер мне мир? А вот соток еще двадцать прирезать бы не мешало!

ЕЛЬЦИН. Но скажи, вот я с тобою советуюсь, как с простым… совсем, значит, простым народом: Чечня в составе России должна быть?

КОЗЕЛ. Кто?

ЕЛЬЦИН. Чечня.

КОЗЕЛ. Обязательно! (После паузы.) А кто это?

История болезней [65]

(Фантазии на тему партийной принципиальности)

1.

Палата. Ельцин в постели, смотрит телевизор. На экране — Зюганов.

ЗЮГАНОВ. И вообще, это что же получается?

ЕЛЬЦИН. Ну-ка, ну-ка… интересно… (Прибавляет звук.)

ЗЮГАНОВ. Получается: он всех нас обманул!

ЕЛЬЦИН. А то!

ЗЮГАНОВ. Победил меня, будучи тяжело больным человеком!

ЕЛЬЦИН. Да здоровый я бы тебя к урне не подпустил!