Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин

Не хочу, чтоб поняли правильно, но вообще символ нашего гостеприимства — это «Березка». Не танцующая — та водит свои хороводы за морями, пока мы на берегу за нее гордимся. Я про «Березку», которая произросла на нашей улице. Говорят, за теми же морями есть такое: «Вход только для белых». Возмутительно. «Только для черных» — оскорбительно. «Только для тех, только для этих…» Унизительно. Ну, а когда тут у нас на нашей улице — «Вход для всех кроме всех наших»?! Я б эту «березовую рощу» — под корешок. Если гость из Чикаго на недельку — перебьется: разрешим ему взять без очереди матрешку в нашем промтоварном. Если надолго и ему, конечно, трудновато с качеством, среди которого мы-то с детства, — пусть, пока в нас не проснется самоуважение, привозит с собой. Во-первых, на пеньках «Березки» мы сможем открыть вторую столовку для художников, чтоб не толкались. Во-вторых, утихнет вокруг «Березки» этот хоровод разных мальчиков и особенно девочек. Не хочу, чтоб поняли правильно, но я где-то читал, что даже эти девочки в экспортном варианте — и те какие-то не такие, как на внутреннего потребителя… Они как-то начитаннее.

Теперь хочу, чтоб поняли правильно. Гостеприимство — высокая вещь. Гость — посланец судьбы, ему лучшее место, первый кусок. В Древней Греции почетному гостю хозяин лично сам омывал ноги. Менее почетному мыла жена. Совсем жалкому — и то рабыня ополаскивала. Но никакое гостеприимство нигде и никогда не означало, что сами хозяева должны ходить с немытыми ногами.

Мне нравится лозунг: «Добро пожаловать, дорогие гости!» Но только при условии, что рядом те художники напишут второй: «Добро пожаловать, хозяин!»

Только вместе их можно понять правильно.

Смешанные чувства

Доисторические времена, всего — понемногу. Причем все — по отдельности. Никаких смесей, соединений и сплавов. Из руды — чистая медь, из родника — чистая вода, из религии — чистый опиум для народа. Действия были конкретные: «Пришел, увидел, победил». Чувства и мысли ясные: «Платон мне друг, но истина — дороже».

Смешанными были только краски у смелых художников и смешанные браки — у еще более смелых.

Ну, еще изредка чудили алхимики: ночью, при луне, бормотали чепуху, кипятили в котле печенку летучей мыши с писюльками черной козы — искали философский камень. За что назавтра их побивали обыкновенными — чтоб не лезли поперед времени.

Но вот — время пришло, грянул двадцатый! Взревел миксер прогресса! Всего стало много, все сливается, перемешивается и взаимопроникает!

На стыке двух наук возникает третья, и тут же вливается в четвертую, образуя седьмую.

Искусство смешалось со спортом, спорт — с работой, работа — с зарплатой, зарплата — с искусством…

Бушует эпидемия синтеза — гибриды, сплавы, комплексы и смеси.

Все, что в чистом виде, имеет вид неуместного антиквариата.

Ясную, беспримесную эмоцию последний раз видели в романе Тургенева. Ныне — сплошные оттенки и полутона. Смутные ощущения стали нормой, двойственные чувства — единственно возможными. В мыслях — вообще сплошной импрессионизм. У всех вместо «я думаю» — «мне думается». Всем кажется, видится и представляется

— Вы читали?

— Кажется.

— Понравилось?

— Впечатление сложное: с одной стороны — тошнит, с другой — помнится, кто автор…

Из разнообразных чувств состоят теперь лирические эмоции. При этом составляющих может быть сколько угодно. Например, явное ощущение, что она у тебя за спиной улыбается этому подонку, плюс уверенность, что подонок этого давно хочет, плюс светлое подозрение, что хочет, но не может, плюс ночью приснилось, что выпали все зубы, — рождают осеннее чувство, что этот подонок — ее муж.

При перемешивании отдельных ощущений могут возникать материальные объекты. Например, острое желание чего-то новенького в соединении с чувством, что могло быть и хуже, образуют концерт из студии «Останкино»… Смесь из ощущений сухой парилки и сырой простыни — вагон поезда «Москва — Казань».

От смешанности чувств пошла задумчивость действий. Пришел — увидел, плюнул — и ушел…

Любовь к истине плюс желание дружбы Платона дает сложную суспензию, которую в прошлом называли беспринципностью, а теперь — широтой взгляда.

Чувство гражданского долга, смешанное с чувством, что не один ты должен, дает эффект присутствия на профсоюзном собрании.

Вообще нехватка чистых эмоций заменяется в современных смесях соответствующим количеством юмора, который придает коктейлю товарный вид и пузырьки на поверхности. Такой веселый шторм в стакане.

И все это — лишь первые намеки на букеты тех сложных чувств, которые расцветут в будущем. Смешиваться их будет все больше, а сами они — делаться все мельче, пока в итоге не образуется одно огромное, необъятное чувство, состоящее из бесконечного количества мельчайших чувствочек, практически равных нулю. Останется лишь придумать этому грандиозному гибриду достойное название.

Можно попробовать по аналогии.

Смешанные краски — радуга без границ

Смешанные браки — дети без предрассудков.

Смешанные чувства… Люди — без чувств.

1985

Граница