Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 3. «Сатирикон» и сатриконцы

Привели их в дом, а дом на столбах стоит, высокий, преогромный, посадили за стол, щей налили, белого хлеба принесли, говядину принесли. Смотрит Аграфена: человечьи руки-ноги вареные, и не стала есть, думает: «Попали мы к разбойникам». Девчонка ест себе, очень проголодалась.

А старичок и старушка ходят круг стола, потчуют. А как обед кончился, повели гостей в странную горницу: постели уж постланы.

— Отдыхайте, — говорят, — с дороги, с пути, тут вам будет тепленько…

Да горницу и заперли.

Аграфена уложила девчонку, сама спать не может, все слушает. Разметалась девчонка, спит сладко. Вечер стал. И понаехало народу — шум, гром, хлопотня, говор. Один хвастает, уж убил стольких-то, другой хвастает, что ограбил стольких-то. Все хвастают, все делов наделали.

— Мы и никуда не ходили, не ездили, а две тетерки к нам сами прилетели! — говорят старичок да старушка… Смеются, старые.

Тут разбойники повскакали: всем охота тетерок посмотреть. А старичок со старушкой шасть в горницу, нащупали девчонку и потащили на кухню, люлюкают. Топится печка, и чугун кипит, девчонку пихнули в чугун, закричала девчонка по-худому, и недолго кричала, умертвилась. Вынесли ее на тарелке — сели ужинать. Пили, ели, похваливали. Наелись досыта и спать улеглись.

Вот как спать-то улеглись, да захрапел весь дом, поднялась Аграфена, обезумела, выломала железные рамы, спустилась на землю, не помнит, как шла.

Наутро пришла в город, заявила будочнику. Будочник сейчас Аграфену на извозчика и в самую главную часть, сам сдал ее самому главному будочнику. Аграфена и этому все рассказала.

— Не врешь ли ты? — усомнился главный будочник. — Нынче велено строго: прямо без всяких разговоров подкатим бочку пороха под разбойничий дом, зажжем порох, и разлетится дом на пять частей огнем и пылью, и пеплу не останется.

Снарядились будочники все, сколько было, из всех пяти частей, и поскакали по горячему следу на то место, где жили старичок со старухой, а Аграфену отпустили с миром на все четыре стороны. Подступили они к разбойничьему дому, выкатили бочку и уж спичку чиркнули, чтобы порох зажечь, а разбойники — как посыпят из окон золото, так дождем все кругом и засыпали.

И вернулись будочники в город, а следов разбойничьих никаких не осталось. — чисто.

«Сатирикон», 1909, № 35

Александр РОСЛАВЛЕВ

Карлики

Карлик с карлицей поют
И танцуют на столе.
Ах, как весело живут
Люди на земле!

Карлик с карлицей смешны.

Мы — их зрители — смешней.
Жизнь — не шутка ль Сатаны
От начала дней?..

«Сатирикон», 1909, № 11

Маргаритки

Песенка

Обрывая маргаритку
Лепесток за лепестком,
Панну Зосю у калитки
Поджидал я вечерком.

Истомило ожиданье…

Снова «любит», снова «нет».
Неизменное гаданье.
Вечно-призрачный ответ.

Обманула сердце сказка.

Панна Зося не пришла,
И пленительная ласка,
Не расцветши, отцвела.

Что же Зосе помешало.

Чем развеян милый сон,
Или ей, плутовке, мало.
Что поэт в нее влюблен?

Уж не тот ли сладкоокий.

Точно пряничный — гусар?
Так я думал — и жестокий
Наносил себе удар.

От моих ревнивых пыток,

От моей любви смешной
 У калитки маргариток
Не осталось ни одной.

«Сатирикон» 1909, № 31

Весенние песенки

1. Бык

Поклонился цветик полю.
Подарил пчеле душок.
Выходи-ка, бык, на волю
На зеленый бережок.
Словно пава, жарко глядя.
По той ходит стороне.
Ах, изводушка, досада,
Помешала речка мне.
Как тут быть, полезу в воду.
Лишь покличь да помани.
Не сыскать на речке броду —
Только омуты одни…
Попил бык, и стало мелко.
Малость выше локотка…
Ты играй, моя сопелка.
Весели за то быка.

2. Бубенец