Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

КОМПОЗИТОР. А может, он ее любит, и она его любит?

ПОЭТ. Это уже не песня. Это научная фантастика. Вот что, сделаем так: он ее не любит, и она его не любит.

КОМПОЗИТОР. А где же здесь любовь?.

ПОЭТ. Молодец, так и назовем: «Где же ты, любовь?» Это будет шлягер в народном духе. В стиле «рюс».

КОМПОЗИТОР. Почему в народном?

ПОЭТ. Для проходимости.

КОМПОЗИТОР. А кто же это будет исполнять?

ПОЭТ. Вокально-инструментальный ансамбль (печатает) «Дородные молодцы». Старик, не теряй времени. К станку!

Что-то волгло, что-то клёкло на душе,

Я без милой весь скукожился уже.

(Печатает.)

Всё качаю забубённой головой.

(Печатает.)

Старик, подключайся!

Композитор подбирает мелодию.

«Всё гадаю на ромашке полевой»….

Свет постепенно гаснет.

«ДОРОДНЫЕ МОЛОДЦЫ»

Что-то волгло, что-то клёкло на душе,

Я без милой весь скукожился уже.

Всё качаю забубённой головой.

Всё гадаю на ромашке полевой.

Любит — не любит.

Неясно мне.

Возьмет и плюнет

При всей родне.

Аль поцелует, к себе прижмет,

Аль нежным голосом куда-нибудь пошлет!

Я шагаю по суглинку в хлябь и в грязь.

Жду тебя надысь, намедни и вчерась.

На цветке гадаю я про нас двоих.

Ну а ты всё пялишь зенки на других…

Любит — не любит.

Неясно мне.

Возьмет и плюнет

При всей родне.

Аль поцелует, к себе прижмет.

Аль нежным голосом пошлет!

«Дородные молодцы» исчезают. Мы снова в комнате композитора.

ЧОРТ. Ну, маэстро, поздравляю. Попали в самое яблочко! Этот шлягер просто рвут из рук. Все вокальные ансамбли звонили: и «Поющие гаймориты», и «Голубые гортани» и «Веселые троглодиты». Словом, время не ждет. У порога — Орфей.

КОМПОЗИТОР. Какой еще Орфей?

ЧОРТ. Орфей Хрипунов. Вы что, не знаете его? Восходящая звезда. Лауреат Кисловодского фестиваля. Между прочим, за границу едет. В Сан-Будузан.

КОМПОЗИТОР. А что там?

ЧОРТ. Международный конкурс песни под девизом: Защита внешней среды от внутренней».

КОМПОЗИТОР. А при чем тут я?

ЧОРТ. Притом, что вы напишете ему песню. О природе.

КОМПОЗИТОР. Ну, я не знаю, смогу ли я так сразу о природе.

ЧОРТ. Сможете, Федя!

Появляется Поэт.

ПОЭТ. Федя, природа — это верняк, это наша кормилица. Как сказал классик: «У природы нет плохой погоды, от любой погоды нам доходы». Короче, слова я уже написал. Дело за малым.

Появляется Орфей.

ЧОРТ. А вот и он. Привет, Орфуша!

ОРФЕЙ. Привет!

ЧОРТ. Как дела?

ОРФЕЙ. Спасибо. Пока все в мажоре.

ЧОРТ. Ребята, привет!

ПОЭТ. А как моя песня? Слова уже выучили?

ОРФЕЙ. Со словами маленькая лажа. Надо переделать.

ПОЭТ. Что значит переделать? Это же высокая поэзия. озарение свыше.

ОРФЕЙ. Я понимало, но все-таки ответственная поездка, за границу. Хочется вернуться не с пустыми руками. У тебя какой размер?

ПОЭТ. Пятьдесят второй, третий рост.

ОРФЕЙ. Запомним.

ПОЭТ. Лучше не надо запоминать, запишем. Так что со словами?

ОРФЕЙ. У тебя как написано: «Счастье мое, береза моя, из тебя вечно буду соки пить». Нельзя ли «счастье» и «березу» заменить?

ПОЭТ. На что?

ОРФЕЙ. На маму.

ПОЭТ. А мама здесь при чем?

ОРФЕЙ. Но мама — это и радость, и счастье. Ты знаешь, кто у меня мама? Если б не она, меня бы туда и не послали.

ПОЭТ. Ладно, подумаем насчет твоей мамы.

ОРФЕЙ. А я насчет твоей жены подумаю. У нее какой размер?

ПОЭТ. Пятьдесят шестой.

ОРФЕЙ. У тебя что, все та же жена?

ПОЭТ. Жена другая, размер тот же. Я человек постоянный, своему размеру не изменяю.

ОРФЕЙ. Ну, с поэзией разобрались. Как насчет музыки?

ПОЭТ. Насчет музыки ясно как, у Федора Федоровича сорок четвертый размер.

КОМПОЗИТОР. Альфред Тёрентьич, что вы такое говорите?

ПОЭТ. Что, сорок шестой?

КОМПОЗИТОР. При чем здесь размер, когда речь идет об искусстве. Я не пишу музыку левой ногой.

ОРФЕЙ. Ау этой ноги какой размер?

КОМПОЗИТОР. Сорок первый. А что?

ОРФЕЙ. Все понял. Будет сорок первый.

КОМПОЗИТОР. Нет, с вами невозможно разговаривать! Вы что, не понимаете, что я под этим подписываюсь. Я хочу, чтоб это было… красиво, современно…

ПОЭТ. И мы хотим, чтоб было современно, модно… с узкими лацканами, на трех пуговицах…

КОМПОЗИТОР. Я вас просто не понимаю.

Появляется Чорт.

ЧОРТ. Нет, это мы вас не понимаем. К вам обращается молодое дарование, надежда нашего вокала!

ПОЭТ. Да таких, как Орфей, во всем мире нет, и даже в Европе.

ОРФЕЙ. А если вы насчёт исполнения волнуетесь, то зря: я что обещаю, всегда привожу. А то у нас один поехал и ничего не привез, кроме лауреатства. Считайте. ездил в последний раз.

Сан-Будузан

Вспыхивает яркий свет, мигают огни. Типичная обстановка конкурса песни. На сцене Орфей. Он поёт:

До чего ж приятно, люди, поутру

Позабыть, покинуть город и жару.

Поваляться на траве.

Походить на голове.

Полежать у речки на обрыве.

От души позагорать в крапиве.

Мама моя!

Мамулечка моя!

Как же тебя не любить?

Мама моя! Мама моя!

Из тебя я вечно соки буду пить.

Как щедра природа наша и полна.

Взять хотя бы белку или кабана.

Их не надо обижать. Зверя надо уважать.

Ты, как брату, дай медведю руку.

И к своей груди прижми гадюку.

Мама моя!

Мамуля моя!

Как же тебя не любить?

Мама моя! Мама моя!

Из тебя я вечно соки буду пить!