Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 4. Евгений Шварц

В начале тридцатых годов Евгений Шварц расстался с детским отделом. Он чувствовал в себе дар драматурга, и, повинуясь ему, начал писать пьесы. Ничего неожиданного в этом не было. Шварц был насквозь театральным человеком. Дело не только в том. что он когда-то был актером. Отпечаток кипучей и блестящей театральности лежал на всем, чем он занимался. Еще в «Кочегарке» он был организатором импровизированных спектаклей-миниатюр, в которые втягивал всех сотрудников. Ему не было равных по части жизнерадостного дураковаляния. Очень театрализованной была и вся работа «Чижа» и «Ежа», где постоянно шел импровизированный спектакль, свидетелями которого могли стать случайные посетители.

О первых своих пьесах — «Похождения Гогенштауфена» и «Ундервуд», четверть века спустя Шварц писал, что ему даже не приходило в голову, что он сочиняет сказки. «С удивлением и удовольствием услыхал я, что у меня получился новый вид сказки. Очень мне это понравилось. Думаю, что в дальнейшем я сознательнее, чем прежде, старался, чтобы пьесы мои походили на сказки». В 1927 году его пьесу «Ундервуд» поставили в Ленинградском ТЮЗе А. Брянцев и Б. Зон. Именно тогда Шварц впервые испытал успех, почувствовал послушное оживление зала. Детский писатель стал детским драматургом.

Вспоминая о своих первых опытах в детской драматургии, Шварц писал: «Начиная свою работу, я был смел, но в смелости моей никакой заслуги не было. Эта смелость была прямым результатом моей неопытности. Я не знал о так называемой «специфике детского театра».

Шварц упорно искал жанр, который дал бы ему возможность свободно выразить свое понимание мира. И он нашел такой жанр — сказку. Обращение к жанру сказки, считавшемуся низким, было для него не случайным. «Правдоподобием не связан, а правды больше» — так сам он объяснял свою приверженность к этому жанру. Он писал позже, что у него вдруг появляется отвращение к сюжету, если он оставляет сказку и начинает пробовать писать с натуры. Всякая попытка построить сюжет кажется ему ложью, если речь идет не о сказках.

Обращение к творочеству Андерсена было для Шварца отнюдь не случайным. Именно Андерсен помог ему укрепить позиции самого жанра театральной сказки и определить границы того образного мира, в котором ярче и отчетливее проявилась его творческая фантазия. Соприкоснувшись с манерой Андерсена, Шварц постиг и свою собственную художественную манеру, услышал собственный голос и понял, как им лучше всего пользоваться. Писатель ни в коей мере не подражал высокому образцу, и тем более не стилизовал своих героев под героев Андерсена. И все же «Снежная Королева» оказалась написанной в андерсеновском интонационном ключе, словно сам датский сказочник решил пересоздать ее, пользуясь найденным им выражением, для сцены. Юмор Шварца оказался сродни юмору Андерсена.

В довоенные годы произошла знаменательная встреча Театра комедии Акимова со своим автором — Евгением Шварцем. Наиболее яркие произведения создавались именно в их тесном сотрудничестве. Язык Шварца — писателя мудрого, проницательного, лиричного и в то же время иронически-едкого — удивительно совпадал с устремлениями и вкусами Николая Акимова. Отсутствие назидательного тона, способность серьезнейшие вопросы решать в занятной и иносказательной форме — эти драгоценные качества не могли не привлечь к себе такого режиссера, как Акимов. Особенно привлекала его насквозь театральная природа шварцевской драматургии: фантастический сказочный мир манил Акимова. Родство их душ сказывалось во всем. Их роднила идиосинкразия к пафосу, к громкой фразе, к возвышенным словам, к пустословию. Шварц, как никто, умел посмеяться над дутыми чувствами, помпезностью, напыщенностью и об очень сложных вещах сказать просто, человечно и мудро. Николай Акимов ставил сказки Шварца, усиливая волшебство и очарование этого жанра сценическими средствами. В разные годы на сцене Театра комедии одна за другой были поставлены все пьесы Шварца для взрослых.

Первой пьесой, принесшей Шварцу всемирную славу, стал «Голый король». Она появилась в ответ на просьбу Николая Акимова написать что-либо на современную тему. В «Голом короле» Шварц использовал сюжетные мотивы «Свинопаса», «Нового платья короля» и «Принцессы на горошине» — но невозможно назвать «Голого короля», как и другие пьесы Евгения Шварца, инсценировками. Конечно, и в «Снежной Королеве», и в «Тени» использованы мотивы сказок Андерсена, «Золушка» — экранизация известной народной сказки, а «Дон Кихот» — знаменитого романа. Даже в пьесах «Дракон», «Два клена» и «Обыкновенное чудо» отдельные мотивы явно заимствованы из известных сказок, — но число сюжетов, если верить Борхесу, вообще крайне ограниченно. Шварц брал известные сюжеты, как в свое время это делали Шекспир и Гете, Крылов и Алексей Толстой. Старые, хорошо известные образы начинали у Шварца жить новой жизнью, освещались новым светом. Он создавал свой мир — мир грустных, ироничных сказок для детей и взрослых, и трудно найти более самобытные произведения, чем его сказки.