Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский

— Геннадий Пантелеевич правильно сказал. Над указами по кадрам. Тогда никто не будет задавать лишних вопросов. Ну, а в самых экстренных случаях… Ну, тогда мы вас, Геннадий Пантелеевич, попросим…

— Тогда я скажу, — согласился Колобков.

— Да. Буквально пару слов. Под нашим, разумеется, руководством…

Блинов взглянул на часы:

— На сегодня — все! Ставлю задачу. Кровь из носа, но найти! Обшарить все закоулки, все канавы. Но найти! Слава богу, не иголка. Президент. Нельзя не найти!

6. Хобби полковника Малышко

Наступило утро. Ничего хорошего оно не принесло. Президент как в воду канул.

Малышко сдал дежурство и поехал домой: хоть несколько часов поспать в родной постели.

Темно-серая малышкинская «Волга» несла его из Кремля по Новоарбатскому проспекту. Здесь все его знали, ни один «гаишник» не посмел бы остановить за превышение. Светило солнышко, все сверкало да радовалось. Горожане повылазили из своих нор, переоделись в яркое, весеннее, устремились в парки, на бульвары или просто на улицы, навстречу друг другу.

О чем думал в эти минуты полковник Малышко?.. Нет. Он думал о бабах. Ибо о них думал всегда. И в горячем «Афгане», и в морозные ночи, прогуливаясь вдоль заборов правительственных дач. Всюду, куда ни забрасывала его нелегкая служба чекиста. Лишь иногда, стреляя в падении по неясному силуэту или прыгая с парашютом в темноту ночи, он переключался. Но стоило ему с честью выполнить задание, как он возвращался к излюбленной теме.

«Волга» проскочила Новоарбатский и свернула на Садовое кольцо, по специальной отмашке милиционера. Смоленская площадь. Парк культуры, по набережной, по малой дорожке, к кинотеатру «Фитиль». Там под арку, во двор, вот и его подъезд. Приехали. Все! Скорее запереть машину, включить секретку и — «на боковую!»

Но не тут-то было. Рядом с его подъездом стоял голубой «фиатик». Капот открыт, в моторе копошится дама. Лица не видно, оно там, внутри, зато — ноги! Особенно прекрасны в таком положении.

Сон тут же прошел. Он подошел к пострадавшей.

— Что случилось?

Дама подняла головку. Короткая стрижка, веселые синие глазки, щечки с ямочками. Под одной из ямочек — грязное пятнышко.

— Не заводится. Приехала хорошо, и никак.

Малышко узнал ее. Она жила в соседнем крыле. Кажется, американка. Они давно переглядывались, кивали друг другу, но к активным действиям Малышко не переходил. Подписку давал. Надо писать рапорт, объяснять. Тьфу! В последние годы полегче, «стукачей» поубавилось. Денег, как везде, нет.

Малышко заглянул в мотор. Все оказалось проще простого. Дама перекачала бензин. Несколько хрестоматийных приемов: утопить «подсос», нажать на «газ», чтоб проветрить цилиндры… Еще раз, еще… И мотор радостно взревел.

— О! — обрадовалась дама. — Чудо, супер!

— Проверим на ходу, — озабоченно сказал Малышко. — Не глохнет ли?

Он открыл правую дверцу, дама села, и они поехали.

Двое в машине — это не двое на улице и даже не двое в кафе или за стойкой бара. Дорога, скорость, цель поездки, если она есть, и тем более, если нет, — все невероятно сближает. Тридцать километров дороги больше, чем тридцать дней знакомства.

— Кажется, хорошо.

Дама благодарно взглянула на Малышку. Он пристально посмотрел в ответ, в самую глубину зрачков. Это был его фирменный тест. Надо смотреть так, будто видишь ее насквозь. Если не отворачивается, значит, поняла. Следующий этап — дотронуться ручкой. Ручкой до ручки или пальчиками до пальцев. Лучше кончиками пальцев. Проскочит искра — порядок. Дальнейшее — дело техники.

— Мы не знакомы, — сказала дама. — Сьюз Вайс, журналистка. — И — протянула руку.

— Алексей. Алексей Петрович.

Искра проскочила. Просто садануло током. Они оба это почувствовали.

— Куда мы едем?

— Природа. — мечтательно сказал Малышко. — Солнце, весна. Все просыпается. Трава, ветер, птицы…

— Я тоже люблю природу. Но некогда. Работа, работа, работа. Русским легче. Они больше… как сказать?.. Кайфуют, да?

— Да. — согласился Малышко, хотя не кайфовал, в его понимании, месяца три.

Они миновали мост над Москвой-рекой, и теперь задачей Малышки было поскорее выбраться за город, там, неподалеку от Кольцевой, был симпатичный мотельчик, он заезжал туда однажды вместе с Глухаревым, просто так, по дороге, попили кофе и дружно помечтали, как хорошо бы оказаться здесь не друг с другом, а с каким-нибудь прелестным созданием, хотя бы на вечерок, на несколько часов. Забыться, забыться, забыться… И вот на этот мотельчик нацелился Малышко.

Они преодолели Окружную. Сьюз увидела дорожный плакат Внукова.

— Мы куда-то летим?

Похоже, она догадалась о коварном плане полковника. Искры так и сыпались иэ ее глаз.

— Я знаю одно местечко, — сказал Малышко. — Класс. И барчик там, и музыка. А кофе — финиш) Равных нет.

Дама все поняла. Малышко ей нравился. Ежу ясно. Просто так она бы не поехала. И чем он им нравился? Красивым, молодым и не всегда глупым — этот постриженный под «ежика» полковник, с расплющенным носом и лицом убийцы? Что влекло их к нему? Ответ был прост. На это отвечал сам Малышко. «Загадка. Они хотят знать ответ… И что я в нем нашла?»