Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

– Один из них сидит передо мной на скамье подсудимых, – продолжал Рамкопф. – Воспользовавшись своим внешним сходством с покойным бароном, овладев его походкой, голосом и отпечатками пальцев, подсудимый коварно надеется, что будет признан тем, кем не является на самом деле. Прошу уважаемый суд ознакомиться с вещественными доказательствами, отвергающими притязания подсудимого. – Рамкопф положил на стол судьи несколько документов. – Справка о смерти барона, выписка из церковной книги, квитанция на гроб…

– Считает ли подсудимый эти документы убедительным доказательством его вины? – спросил судья.

– Нет, – ответил Мюнхгаузен.

– Прекрасно, – воскликнул Рамкопф. – Послушаем голоса родных и близких… Вызываю в качестве свидетельницы баронессу Якобину фон Мюнхгаузен!

Судья поднялся с места:

– Баронесса, прошу вас подойти сюда!

Баронесса появилась в зале суда, сопровождаемая гулом возрастающего интереса.

– Поклянитесь на Святом Писании говорить только правду.

– Клянусь! – торжественно произнесла баронесса.

– Свидетельница, посмотрите внимательно на подсудимого, – предложил Рамкопф. – Знаком ли вам этот человек?

– Да.

– Кто он?

– Садовник Миллер.

– Откуда вы его знаете?

– Он поставляет цветы на могилу моего супруга. Рамкопф сделал многозначительный жест:

– Простите за такой нелепый вопрос: а не похож ли он на покойного барона? Присмотритесь повнимательней…

Мюнхгаузен подмигнул баронессе.

– Некоторое сходство есть, но очень незначительное. Карл был выше ростом, шире в плечах… другой взгляд, короче усы…

– Благодарю вас, – поклонился Рамкопф. – У меня больше нет вопросов.

Судья обернулся к Мюнхгаузену:

– Подсудимый, вы хотите задать вопрос свидетельнице?

– Да, господин судья, – весело кивнул Мюнхгаузен и поднялся. – Простите, сударыня, как вас зовут?

– Не понимаю, – фыркнула баронесса.

– Меня интересует ваше имя!

– Протестую! – тотчас возразил Рамкопф.

– Почему? Это тайна? – удивился Мюнхгаузен.

Баронесса покосилась на Рамкопфа, потом на судью:

– Мое имя, сударь, Якобина фон Мюнхгаузен.

– А как вы можете доказать, что вы та, за кого себя выдаете? – быстро спросил Мюнхгаузен.

– Протестую! – Рамкопф рванулся к судейскому столу.

– Отвожу ваш протест, обвинитель, – сказал судья и обернулся к заволновавшимся членам суда. – Подождите, это интересно…

– Я спрашиваю, – громко повторил Мюнхгаузен, – чем вы можете доказать, что вы баронесса Якобина фон Мюнхгаузен, супруга знаменитого барона?

– По-моему, это излишне доказывать. – Баронесса старалась оставаться спокойной.

– Отнюдь! – воскликнул Мюнхгаузен. – Я иду тем же логическим путем, что и наш уважаемый суд. Документы ничего не доказывают – они могут быть присвоены, свидетели могут ошибаться – вы очень похожи на настоящую баронессу.

– Что значит «похожа»? Я есть я!

– Это надо доказать! – Мюнхгаузен жестом призвал присутствующих в зале соблюдать тишину. – Если взять известные портреты баронессы, то свидетельница на них мало похожа. Та баронесса и моложе, и красивей. Если взять платья баронессы, то свидетельница в них просто не влезет!

– Влезу! – не выдержала баронесса.

В зале поднялся невообразимый шум. Испуганный Томас попятился к выходу.

– Неслыханно! Я протестую! – срывающимся голосом кричал Рамкопф.

Судья зазвонил в колокольчик:

– Протест принимается, Вы свободны, баронесса.

– Я протестую! – не уступал Мюнхгаузен. – До тех пор пока не установлена личность свидетельницы, вы не должны называть ее баронессой…

– Успокойтесь, подсудимый! – Судья поднялся с места. – Лишаю вас слова!..

Томас с силой барабанил в дверь аптеки:

– Фрау Марта! Фрау Марта! У нас беда! Барон воскрес!

В окне аптеки появилось испуганное лицо Марты…

Зал суда взревел с удвоенной силой.

– Господин барон, вы узнаете подсудимого? – громко вопрошал Рамкопф.

Феофил с презрением взглянул на Мюнхгаузена:

– Нет!

– Можете ли вы хоть отдаленно признать в нем своего покойного родителя?

– Никогда!

– Достаточно! – тотчас прервал его Рамкопф. – Я прошу суд избавить ранимую душу юноши от дальнейших расспросов.

– Почему же? – Мюнхгаузен поднялся с места. – Я бы тоже хотел кое о чем спросить.

– Подсудимый, – вмешался судья, – если вы еще раз собираетесь поставить под сомнение личность свидетеля…

– Нет-нет, – покачал головой Мюнхгаузен, – к сожалению, это действительно мой сын.

– Протестую! – немедленно воскликнул Рамкопф.

– Извините – сын барона!.. – поправился Мюнхгаузен. – Хотя это звучит так же парадоксально. Но, очевидно, в этом есть какое-то непонятное свойство природы: вино переходит в уксус, Мюнхгаузен – в Феофила.

– Ненавижу! – закричал Феофил. – Дуэль! Немедленно! Стреляться!

– Прекратить! – Судья зазвонил в колокольчик. – Свидетель, вы свободны!

К Феофилу быстро подошла баронесса и демонстративно прижала его к груди как нежная мать.

Зал дружно отреагировал на материнскую любовь.

– Прошу господина бургомистра! – объявил Рамкопф.

Бургомистр беспокойно огляделся по сторонам. Поднялся с кислой улыбкой:

– Извините, я бы хотел уклониться от этой неприятной обязанности.

– Это невозможно, – сказал судья. – Вы были другом покойного барона, ваши показания необходимы.