Антология случайностей

«И они говорят, что женщины – совершенно непредсказуемые и загадочные существа!» – сетовала она на мужскую половину человечества. «Да мы, как открыта книга – определи нужный язык и читай… в крайнем случае – можно воспользоваться словарём», – она любовно протерла англо-русский словарь и улыбнулась: чувство юмора не покидало её почти никогда. В выходные она решила занять себя чем-то деятельным, на глаза попался стеллаж с книгами, который она и перебирала.

Ей было немного странно, что они уже так долго не встречаются – ни утром, ни вечером. Пожалуй… да нет же, определенно! – она тосковала по нему. Настолько красивого мужчину она встретила впервые: правильные черты лица, чувственные губы и родинка на шее – на том же месте, как у неё, чуть левее впадинки. Пружинистая походка, роскошные плечи и грудь под тонким полупрозрачным батистом не давали ей покоя: «Наверняка занимается спортом… волейболом? Вело? Плаванием?» Просыпалась каждое утро и говорила: «Вот как раз сегодня…» И искала его в вестибюле метро, в электричке, на остановке…

Мир наших взлётов – словно помешательство:
неся печать скупой эпизодичности,
он пресекает косность обязательств и
приумножает там, где проще вычесть бы.

Строки начали рождаться сами собой. Она всегда теперь держала под рукой блокнот и ручку, чтобы записывать их. И в дорогу с собой брала.

«Избранное. А. П. Чехов» перекочевала с одной полки на другую. Как там у него? «Когда у тебя в кармане загораются спички, то радуйся и благодари небо, что у тебя в кармане не пороховой погреб».

«Ну да, он есть, существует, мы встретились, и ещё не раз будем встречаться, я влюблена – всё замечательно и жизнь прекрасна», – она задумчиво помяла влажную салфетку в руках и продолжила уборку.

«О, нашлась», – из-за массивных томов Малой советской энциклопедии она достала нотную тетрадь со школьными сочинениями. Уже неделю, как она пыталась вспомнить, куда же её положила. Волнение от происходящего с ней, невысказанность желаний и томление души она пыталась вылить на фортепиано: Бетховен, Чайковский, фуги Баха. Но ближе всего ей стали в этот период мятежные произведения Рахманинова. Правда, после продолжительного перерыва, инструмент не сразу поддавался, но она проявляла завидную усидчивость, разбирая сложные пассажи. Часа полтора таких упражнений и регулярное посещение тренажерного зала спасали её от постоянных мыслей о нём.

Немного спасали.

Совсем чуть-чуть.

Она подошла к пианино, присела на стул и открыла нотную тетрадь: несколько небольших пьесок, пара песен на свои стихи, ещё пара – на чужие, и её гордость – то ли прелюдия, то ли ноктюрн под названием «Воспоминания о прошлом». Сейчас ей умильно было читать эти нотки, написанные рукой десятиклассницы. Прошлое… какое у неё там было прошлое? Подняв крышку, она коснулась клавиш, и глубокий звук «W. Hoffmann» наполнил квартиру её мыслями, мечтами, желаниями. Все мельчайшие детали их коротких свиданий выстроились в непродолжительную киноленту – почти немой фильм о прикосновении рук, взглядов, чувств…

И снова жажда твоего присутствия,
пусть молчаливого и скоротечного,
накрыла полностью – теперь отпустит ли,
бескомпромиссностью лаская плечи мне?

***

Молчите? Ну и не говорите сегодня ничего. Дайте ей вволю помечтать. Думаю, вам не часто удается заглянуть… так глубоко?

7

Утро выдалось пасмурное, но очень теплое. Она шла привычным маршрутом до станции метро. Звук в новых наушниках был отменным.

«Судьба нам приоткрыла к счастью двери, и наши чувства стали нам наградой. Давай друг другу будем просто верить, давай, друг с другом будем просто рядом», – тихонько вторила она плееру. Часто слушая эту песню по дороге на работу, она знала слова наизусть.

Прошло почти две недели, как они не виделись. Состав подъехал к следующей станции, и она, сквозь непривычное для этого времени скопление пассажиров, сразу увидела его, стоящего ещё у закрытой двери вагона. Он искал её глазами. «Он ждал! Он хотел меня увидеть!» – её сердце бешено колотилось. Не отрывая взгляда друг от друга, они медленно шли навстречу.

«Доброе утро», – наконец – то, последние дни это стало навязчивой идеей.

«Доброе утро», – его голос окутал её, приласкал и ещё больше взволновал. Сердце стучало где – то в горле, в голове, в спутавшихся мыслях.