Антология советского детектива-10. Компиляция. Книги 1-11

— Послушайте, Николай Николаевич, в селе, где мы сейчас находимся, была всего одна лавка. Сокровища, о которых нам рассказывали, это не здесь. Тут же, повторяю, была всего одна лавка — и той больше нет. И сегодня народ доволен. Переваривает то, что на него внезапно свалилось. Но завтра он потребует: «Дайте еще!» Пусть не хлеба — это деревня, есть свой, — пусть керосина, соли. И где тогда взять, если сегодня все роздано, растащено, попрятано по амбарам, по погребам, и, как всегда при этом бывает, у одних — много, у других — ничего? А ведь казаки с собой никакого добра не везут. Своего им раздавать нечего. Это нам было сказано… Власть всегда должна думать о завтрашнем дне. Распределять, чтобы через неделю, через месяц хватало всему народу. Не доходило до края. Вы не считаете?

Шорохов понял, почему так заговорил: он отвечал вовсе не Манукову, а самому себе! Раздачами тамбовских запасов, которые Советская власть хранила на завтрашний и послезавтрашний день, Мамонтов исчерпывающе ответил на вопрос, намерен ли он оставаться в захваченной местности. Не намерен. Иного объяснения нет.

И рядовые казаки так же считают. Отсюда и то, с какой легкостью они занимаются грабежом. Уверены: больше ни с кем из этих людей не повстречаются, жить среди них не будут. Пришли и ушли!

Он понял все это и потому с благодарностью взглянул на Манукова.

— О-о! Интересная мысль, — ответил тот с вызовом. — Но ведь то, что власть обязана всех поить и кормить, чистый большевизм. Сам! Свободное соревнование личностей, пересечение судеб, и отсюда — расцвет предприимчивости, умение обеспечить себя, — это и есть правильный образ жизни. Ее-то здесь мы теперь и имеем. Просто совестно растолковывать эти азы. Вы не согласны? И кого вы намерены обвинять? Не того ли бравого полководца, который нас здесь принимает? Я еще раз беседовал с ним и свидетельствую: стратег!

— Обвинять? Бог с вами! И при чем здесь казаки? Они исполняют приказ, — Шорохов почувствовал, что заговорил слишком откровенно. — Но как тут быть нам с вами? Ведь не ради этого зрелища, — он кивнул на толпу плачущих женщин, — нас сюда принесло? И не знаю, как вам, а мне нужен город, базар. Только тогда я вижу уровень цен, понимаю, что нужно делать, чем и как торговать.

Мануков рассмеялся:

— Ох уж это провинциальное высокомерие! Не понимаешь — значит, вообще отметай. А надо вглядеться, вдуматься. Очень это полезно! Если, конечно, делать верные выводы, — он дружески взял Шорохова под руку. — Ну, а что делать вам? Идти к интенданту полка, к Евгению Всеволодовичу. Лично у меня с ним полное взаимопонимание. Полное, скажу по секрету, настолько, что дальше можно было б не ехать. Я говорю о вопросах чисто материального свойства. Но — спешите. Наши с вами компаньоны тоже не ловят ворон. Идите же, идите…

• •

Ужинали вшестером.

— Наш высокий гость, — Никифор Матвеевич представил компаньонам мужчину лет пятидесяти, среднего роста, сухощавого, в полковничьем мундире.

— Фронтовой товарищ… Случайно. Проездом из полка в полк.

Улыбка тронула бледные губы полковника:

— Уж и высокий… При моем-то росте? Побоялись бы бога. Никифор Матвеевич не согласился с этим:

— Так ведь что правда, то правда, — он наклонился в сторону Манукова, ладонью, прижатой к щеке, отгородился от полковника и добавил вполголоса:

— Правая рука Константина Константиновича.

Полковник небрежным жестом остановил его:

— Правая, левая… Можно невесть что подумать… Но тут я и в самом деле случайно. Передохнуть час, другой.

Он говорил без улыбки, глаза его смотрели сурово.

После ужина все перешли в парадный зал. Погрузились в обтянутые голубым шелком кресла. Нечипоренко и Варенцов за ужином выпили, почти сразу стали дремать. Беседа шла между Мануковым и полковником