Антология советского детектива-14. Компиляция. Книги 1-11

Переваливаясь с ноги на ногу, как отяжелевшая утка, придерживая большой живот, она вышла к Леониду.

— Куда, мий голубок, собираешься?

Ставский завязывал мешок, чертыхался; наконец, закинул его за спину. Поняв, что ее Леонид уходит надолго, быть может, навсегда, Настя всхлипнула:

— Бросаешь? Лучшую нашел? Я тебе не нужна?

Она припала на колени, обвила руками его ноги и завыла по-собачьи:

— Не пущу-у-у!!!

С силой ударил ее Ставский рукояткой нагана по голове, отбросил с дороги, попав грязным сапогом в живот, и выбежал.

Настя ойкнула, согнулась и затихла. Из-под нее черным растекающимся пятном показалась кровь…

На дворе было светло, как днем. Уже горела крыша клуни, кидая ввысь золотые искры. По всей Сухаревке лаяли собаки, хлопали двери.

— Рятуй-и-ите-э-э-э!!! — Это в хате Захарченко дурным голосом закричала женщина.

Через огороды, прямо по грядкам, пригибаясь и оглядываясь, бежал Ставский прочь от мазанки над оврагом. «Может быть, зря ухожу? Кто узнает, что я был у Карпа?» — думал Леонид, сбегая в овраг. Но, вспомнив свой разговор с дежурным по станции Сухаревка, прибавил ходу.

В ту недобрую ночь мы втроем были в Сухаревке: из Сечереченска приехал Леонов с милиционером. На станции наметили план операции и пошли к мазанке тем же оврагом, что и Ставский. Только случай отвел нашу встречу.

Спустившись ложбиной к селу, мы увидели огромное зарево. В красной заре пожара отыскали мазанку Насти. Двое остались под окнами, а я — к двери. Присвечивая ручным фонариком, рванул дверь на себя и едва не упал: она была незапертой! В комнате светло от близкого пожара. В его багряных отблесках увидел я Настю на полу. Ночная окровавленная сорочка была разодрана на груди. Волосы разлохмачены. Безумными глазами она смотрела на меня.

— Леня!.. Ле-е-еня-а!…

Я окликнул товарищей: искать Ставского в Сухаревке уже не было смысла.

— Ото поганец! — зло сказал Леонов, подзывая милиционера. — Бегите в село за фельдшером. Родит жинка…

— Что же делать, Семен Григорьевич? — спросил я Леонова.

— Брать Захарченко! — невозмутимо ответил он.

Население Сухаревки толпилось вокруг пожара, вытаптывая огород, ломая плетни и бестолково шумя. Более расторопные образовали цепочку и, передавая из руки в руки ведра, лили воду в огонь. Другие мужчины забрались на крыши ближних хат. Палками и свитками гасили они обильные искры и мелкие головешки, долетавшие по ветру от клуни Захарченко.

В кругу на земле билась женщина. Ее обступили хуторянки. Сочувственно покачивали головами. А женщина истошно кричала:

— Ка-арпо! Ка-а-арпо-о-о! На кого ж бросив детей?.. Пропасть тоби! Народыв щенят, а хто же кормить будэ?.. Карпо!..

А меж людей вертелся Илья Захарченко и все спрашивал:

— Брата не бачили? Карпа не видели?

Селяне пожимали плечами: они знали, что Карпо Захарченко в бегах и удивленно смотрели на Илью: рехнулся с горя!

Досужие жинки вызнали: Карпо в клуне был! И люди еще больше заволновались, с горечью и ужасом глядя в огонь, ожидая, что Карпо выскочит из пламени…

Лишь под утро погасили пожар. Курились головешки. Гарью забивало дыханье.

Люди бродили, понурив головы. Мужчины разворошили пепелище до конца и внизу нашли обгоревший труп мужчины. Его отправили в Днепропетровск. Илья опознал в нем своего брата.

Экспертиза заключила, что Карпо был убит до пожара. А о том, что произошло в клуне, мы долго не знали.

На меня навалилась очередная неприятность: опять упустил человека со шрамом! Последовал срочный вызов к начальству.

— Что же это у вас делается, академик! — нелюбезно встретил меня Макар Алексеевич.

Я недавно вернулся из Москвы, где учился в школе ОГПУ, и в нашем отделе быстро прилепили мне этого «академика». Я начал объяснять обстановку на участке, но начальник отдела перебил меня:

— Где искать вашего Ставского?.. По имеющимся сведениям, Ставский и Петровский, что создавал склады оружия в Бердянске, одно лицо. И Квач-почтарь — он же! А для нас с вами он остается человеком со шрамом. Найти и узнать его связи — вот задача!

— Найдем! — горячо уверил я начальника. Трижды пересекались наши дороги с этим хитрым врагом. И трижды он уходил от меня. Начальник хорошо знал это.

— Слова, Владимир Васильевич! Враги усиливают атаки, а мы, как слепые кутята. Классовая борьба будет обостряться. Так учит нас партия и товарищ Сталин. Так оно в жизни и есть. Сами видите. Думаю, что в Москве, в школе вам это лучше меня объяснили?..

Я согласно кивнул головой. «Все партийные документы так говорят, — думал я, выслушивая наставления Макара Алексеевича. — Выходка троцкистов в десятую годовщину Красного Октября чего стоит! Пытались провести праздничную демонстрацию трудящихся под своими флагами… В деревне кулак поднял голову. Участились убийства советских активистов».