Антология советского детектива-14. Компиляция. Книги 1-11

— Найдется кому их взять! А оружие у разведчиков не в кобуре или за поясом, а здесь! — Бардин похлопал себя ладонью по лбу. — Наша задача была выследить, поставить петлю и дать команду затянуть ее. А оружие… Да и что бы мы с тобой сделали, будь у нас хоть по пулемету? Таких волков надо облавой брать, чтоб были и загонщики, и стрелки.

— А кто же мы? — Косте очень хотелось быть «стрелком» или, на худой конец, «загонщиком».

— Мы?.. Мы, палка-махалка, окладчики. Слыхал про такую охотничью профессию? Окладчик — само слово говорит за себя. Окладывает, окружает зверя, а до этого выслеживает его, устанавливает логово и указывает, откуда начинать загон и где стоять стрелкам. Словом, самая точная разведка. И чем точнее она, тем вероятнее успех охоты.

— А где же загонщики и стрелки? Кто их оповестит и расставит?

— Ты! — И, видя Костино удивление, Бардин объяснил — Все очень просто. Сегодня ночью пошлем телеграмму в Тамбов. Часа через три-четыре ближайшая к Нижнему Шибряю истребительная группа прибудет на место. Ты ее встретишь, поведешь и укажешь подходы к усадьбе Касатоновой. Остальное сделают они сами, а в случае удачи мы с тобой через два дня будем дома. Сейчас поешь и ложись спать. Как стемнеет, тебе на телеграф топать.

Они посылали свои телеграфные донесения не со станции Обловка, а с дальней, находившейся в восьми верстах. Обловский телеграфист, прослышав, что в Боброве объявился приезжий гитарист, часто приходил к Бардину, вел надоедливые разговоры на «музыкальные» темы. Телеграммы, хоть зашифрованные и отправляемые чекистами в Тамбов по разным адресам, могли вызвать у него интерес. Поэтому Косте приходилось ездить до следующей станции и возвращаться обратно поездом. Пассажирские поезда останавливались в Обловке редко, то же было и в обратном направлении. Отправка телеграммы обычно отнимала целый день. Лишь изредка у Кости случалась удача и он доезжал до места на площадке товарного вагона, но тогда на станциях приходилось соскакивать на ходу, а это запрещал Бардин.

Когда стемнело, Кирилл Митрофанович разбудил Костю:

— Пора, палка-махалка! Уже восемь часов. Хода тебе часа два-два с половиной.

Он дал Косте текст телеграммы и деньги.

— Отправишь, до света посиди в зале ожидания или в привокзальном скверике. Там тебя найдут оперативники. Будешь подчиняться старшему. Не торопись, иди спокойно. Обойди лесом Уварово и станцию Обловку, а потом выходи на железную дорогу. Так будет чуть подальше, зато спокойнее: никто тебя не встретит и не станет расспрашивать. Не заблудишься в лесу?

— Нет! Сколько раз ходил…

— Ходил! Ты же днем ходил, а не ночью. Да еще все небо заволокло. Как бы тебя гроза не нагнала!

— Дойду, не раскисну!

Кирилл Митрофанович протянул Косте пакет в газетной бумаге.

— Вот тебе мясо и хлеб. Пожуешь в лесу, глядишь, веселей станет и темнота не так страшна покажется! — Он немного помялся, потом спросил: — Не боишься?

Чего греха таить, было Косте страшновато. Но он, храбрясь, принял этакий залихватский вид и грубовато ответил:

— Подумаешь! Что я, маленький, чтоб темноты бояться?

Кирилл Митрофанович строго посмотрел на него, покачал головой.

— А ты и впрямь маленький! Конечно, с тобой ничегошеньки не случится, что с тебя взять? А телеграмма, а задание? Ты за них бойся. Вдруг попадется тебе какая-нибудь шпана да из озорства изобьет так, что ноги не уволочишь, что тогда? Не маленький! — передразнил он Костю и открыл свой сундучок. Порывшись в инструментах, достал плоский сверток, завернутый в промасленную тряпку. — Возьми!

Костя осторожно развернул тряпку. В ней лежал его браунинг.

— Куда спрячешь? — спросил Бардин.

Костя несколько раз вложил за пояс и вытащил пистолет.

Бардин назвал пароль, с которым обратятся истребители, и Костин отзыв. Напоследок строго наказал:

— Если что случится и тебя заберут милиционеры, не говори, что ты сотрудник гэпэу. Требуй свидания с начальником, а уж ему, с глазу на глаз, можно открыться, но не рассказывать, что ты делаешь в этом районе. Помни об одном, что от того, как ты выполнишь сегодняшнее задание, зависит вся операция.

Когда Костя уже стоял на пороге, Бардин дал ему последние указания: уходить из деревни через огороды, если кого встретит, сразу же вернуться и пойти вторично, когда станет совсем темно, а насчет оружия спросил:

— Помнишь памятку?

«Памятку чекисту» Костя знал наизусть, особенно параграф: «Оружие вынимается только в случае, если угрожает опасность».

Самой важной он считал конец памятки: «Храни как зеницу ока данные тебе поручения». А от себя добавлял: «Даже тогда, когда тебе угрожает смерть!».

Никого не встретив, огородами, цепляясь ногами за огуречные плети и картофельную ботву, Костя выбрался в поле и едва различимой тропкой зашагал к мостику через Шибряйку.