Антология советского детектива-14. Компиляция. Книги 1-11

Павел прислушался. «Оборону уже прорвали и расширяют коридор», — определил он и подивился организованности боевых действий отряда. Внешне казалось, что все шло само собой, без вмешательства атамана. Но Павел знал, какую работу провел Назаров днем, чтобы добиться столь четкого взаимодействия между подразделениями при прорыве в ночных условиях. Он понял, что молодой полковник Назаров опасный, очень опасный враг.

Штабная колонна уже стала входить в очищенный коридор. Неистовый треск винтовочной и пулеметной стрельбы, пронзительный свист пуль непрерывно хлестали по нервам, оставляя ноющую боль и противный зуд в груди. Кони шарахались из стороны в сторону, натыкаясь на тяжелораненых и мертвых казаков.

К фаэтону Назарова подскакал Шелкович, начал было докладывать, но конь его вдруг вздыбился и рухнул наземь. Шелкович успел оттолкнуться от стремян и отлетел в сторону. Тут же вскочив с земли, он бросился к фаэтону, но сесть самостоятельно не мог. Павел помог ему.

— Что с вами? — обеспокоенно спросил он.

— Нога… — простонал Шелкович.

Назаров сидел прямо, весь поглощенный шумом боя, по которому определял его ход. Казалось, он, словно врач, прослушивает работу этого сложного боевого организма.

— Добрэ, — по-казачьи произнес он. — Закрепились. Можно считать, что отряд прорвался в полном составе.

Справа и слева пролетки неожиданно появились всадники. Павел присмотрелся: «Махновцы!» Они пристроились к фаэтону, будто прикрывали атамана от пуль противника. Их становилось все больше и больше. Покотило скакал со своими хлопцами. Одна тачанка шла впереди, две сзади. В плотном, будто живой щит, строю махновцы устремились вперед степным наметом.

Полковник Назаров подумал: «Вот так много раз выводили из беды эти чудо-хлопцы своего батьку Махно».

Постепенно стрельба отодвинулась назад, звуки боя доносились глухо, но напряжение его не спадало.

— Что-то далековато ушли, — забеспокоился Назаров. — Здесь где-то мы должны пройти через наш заслон.

— Разве сейчас увидите что-нибудь? — сказал Павел Алексеевич.

— Фонарщик должен сигналы подавать.

Фаэтон сильно тряхнуло на ухабине. Шелкович вскрикнул и выругался.

— Надо послать кого-нибудь за фельдшером, — раздраженно сквозь зубы сказал он Назарову. — Нестерпимая боль…

Но полковник, казалось, не обратил внимания на его просьбу. Он встал, напряженно всмотрелся в темноту.

— Стой! Мы, кажется, действительно отклонились от маршрута.

Ездовой натянул вожжи, всадники осадили коней, спешились. Назаров выскочил из фаэтона.

— Покотило, ко мне!

И вдруг сзади на него набросился махновец, завернул руки, кто-то схватил за ноги, рванул, и в следующее мгновение полковник лежал на земле вниз лицом. Атаман рычал, рвался, бил ногами. Неистово сопротивляясь, он не ощущал боли от крепких узлов, которыми стянули его руки.

В то же время вскочившие на фаэтон махновцы наставили стволы наганов на Шелковича и Наумова:

— Не рыпаться!

Их тоже разоружили, связали.

К фаэтону подвели Назарова, но едва отпустили, он с разгону ударил головой махновца и бросился бежать в поле. Атамана догнали, связали ноги и бросили в фаэтон.

Шелковича бил озноб, настолько он был потрясен. Наумов держался спокойно. Он потребовал командира отряда, представился ему как офицер ставки главнокомандующего и спросил:

— Вы можете объяснить мне, что все это значит?

— А це хто? — Покотило ткнул кнутом в Шелковича.

— Это представитель постоянной комиссии по земельной реформе господин Шелкович, — хладнокровно сказал Наумов.

— Ну, тебя и твово Шолковыча мы, може, отпустим… Як пройдем Мокрый Еланчик — там и решим. Вы нам не нужны. Про вас батько ничего не говорил…

— У, шкура сермяжная!.. — прорычал Назаров.

— А ты, полковник, не гавкай, — спокойно ответил Покотило. — Батько сказав, ще цей Назаров тай генерал Слащов полтора годин гонялись за ним по всей Украине. Сам, говорит, не пидэ, побоится. Бери, говорит, его и вези ко мне.

Назаров повернулся к Павлу Алексеевичу:

— Если вас отпустят, передайте войсковому старшине Бударину: до моего возвращения командование отрядом возлагаю на него.

— Это вам, Дмитрий Петрович, придется передать приказ, — сказал Наумов. — Я не оставлю полковника Назарова.

Шелкович сдержанно застонал:

— Но я не могу двинуться с места. Нога горит как в огне. При падении сгоряча не почувствовал, а вот теперь… Неужели треснула кость?

Колонна двинулась по широкой балке ровно, без рывков и остановок, как по хорошо знакомой дороге. Туман здесь стоял густой и холодный. Впечатление было такое, будто ехали по дну молочного моря. Назаров наклонился к Наумову и Шелковичу и тихо, так, чтобы не слышали махновцы, сказал:

— Вместо Шелковича в Ростов придется идти вам, Павел Алексеевич. Другого выхода нет. Действуйте.

Он отстранился и больше не обращал на них внимания.

Осваговец плотнее придвинулся к Наумову.

— Павел Алексеевич, слышали? Вы должны бежать и пробраться в Ростов. Это очень важно, понимаете?

— Признаться, не понимаю, — также шепотом ответил Наумов.