Антология советского детектива-16. Компиляция. Книги 1-20

— Ол райт. Вы пришли очень удачно: я только что закончил работу и как раз собирался обедать. Нет, не служебные дела, сегодня ведь воскресенье… Так, завершил свои личные записки о событиях последних дней. Краткие записи необходимы и сейчас, и когда наступит время сесть за мемуары, неправда ли?.. А вы пришли за одеждой господина муфтия? Хорошо! Муфтий меня предупредил. Халат и все прочее там, на столе, завернуто в платок. Будете уходить — заберете. А сейчас составьте нам компанию, не возражаете?

— Благодарю, я весьма польщен.

— Говорят, мусульмане не признают спиртного? Но даже господин муфтий, как вы, очевидно, знаете, не пренебрегает этим напитком. Так что советую вам тоже попробовать. Виски?

Мирза вежливо, но твердо произнес:

— Быть вашим собеседником для меня большая честь, и я, конечно, не смею отказываться. Но я никогда не пил, и мне кажется, не совсем прилично было бы вашему слуге выйти отсюда раскрасневшимся и неуверенной походкой. Да и перед прихожанами мечети появляться в таком виде не к лицу. Поэтому прошу извинить мой отказ. Быть с вами доставляет мне радость, и я буду достаточно опьянен, видя ваше прекрасное настроение…

Мирза взял хрустальную рюмку, чокнулся и, пригубив, поставил ее обратно.

— Слова, достойные похвалы! Вы говорите почти в духе рубаи Омар Хайяма. Хорошо! Принимаю ваши извинения. Пью и за вас и за себя…

Казалось, Хамберу не меньшее удовольствие, чем виски, доставляет звон хрусталя. И под этот звон он поднимал одну рюмку за другой. Чем больше атташе пил, тем заметнее раздражалась его жена, то и дело бросавшая на мужа укоризненные взгляды. Но Хамбер не обращал на нее никакого внимания, продолжая пить и многословно рассуждать. Мирза сидел, внимательно слушая, и лишь временами вставлял в разговор два-три слова.

Миссис Хамбер не выдержала и стала упрекать майора: выпито сегодня достаточно, пора и прекратить.

— Ну что вы? Совершенно не похоже, что господин много выпил… — заступился Мирза.

Однако она или не поняла, или не сочла нужным считаться с мнением молодого мусульманина и с надменным видом покинула комнату.

Атташе, видимо, привык к таким объяснениям. Он поднялся, прошел в угол комнаты, достал из сейфа объемистую тетрадь и толстую записную книжку. Положив книжку на стол рядом с узлом, в котором была одежда муфтия, атташе шагнул к Мирзе и раскрыл тетрадь:

— Мистер Фархад, — Хамбер говорил громко, немного заикаясь. — Вы узнаете этот снимок?

Мирза приподнялся и, заглянув в тетрадь, увидел свою не очень удачную фотографию, а под ней английский текст. Как будто пораженный, он взглянул на атташе. Тот, довольный произведенным эффектом, улыбнулся.

— Да, да! Вы попали сюда, — он похлопал но тетради, — еще до того, как приехали в Мешхед. Здесь вам посвящены две страницы. Остальные — другим.

Хамбер словно и хвастался, и предупреждал: «Мы тебя очень хорошо знаем! Но у нас таких, как ты, много, так что не слишком набивай себе цену».

Конечно, под влиянием выпитого виски ему захотелось показать, как безупречно поставлена деятельность его агентуры и каким опытным работником он является. Мирза старался не пропустить ни одного слова. Глядя на самодовольного хозяина, он ответил с улыбкой, но как можно более бесстрастным голосом:

— Это и не удивительно. Кто не знает о вашем богатом опыте! А фотография, видимо, переснята из опубликованных в советской печати?

— Да, вы отгадали! Ваши фотографии и текст заимствованы из газеты. Мы обычно заносим в свою картотеку фамилии представителей интеллигенции, чьи имена часто появляются в советской печати.

Мирза успокоился. Под своими произведениями он ни разу не ставил настоящей фамилии. Они печатались под псевдонимом «Юлчи».

Хамбер все больше заикался, у него заплетался язык. Некоторые фразы он повторял, чтобы Мирза мог их понять. Атташе разглагольствовал о дружбе с Великобританией, о поддержке, которую оказывает его страна своим друзьям. Но вот Хамбер вновь закрыл тетрадь в сейф, положил ключ в карман, а затем, пошатываясь, подошел к тахте и растянулся на ней.

Мирза поднялся, взяв со стола узел с одеждой и, направляясь к двери, сказал:

— С вашего позволения, я пойду.

Атташе не в состоянии был поднять голову, и сквозь громкое сопение послышалось невнятное:

— Гуд бай, гуд бай… май френд. Гив май бест ригадс…[272]

Выйдя из консульства, Садыков почти бегом направился к себе: он успел незаметно вложить в узел записную книжку, оставленную Хамбером на столе… Почти вся исписанная, она была размером не больше портсигара, но довольно объемистая.

— Принесли? — поинтересовался муфтий, взглянув на узел.

— Да, мой учитель… — Хамбер передал вам привет…

Муфтий готовился к послеполуденной молитве. Мирза, держась за скулу, объяснил ему, что у него сильно разболелся зуб от выпитого у господина Хамбера холодного виски.

— Теперь не даст покоя… Придется сходить к врачу…

— Хорошо, хорошо, мулла Фархад… — торопливо согласился муфтий.