Антология советского детектива-19. Компиляция. Книги 1-28

Расправиться с судьей Букановой Генка Дюбель решил этим же летом. Ненависть к судье окрепла, была выношена в колонии и теперь требовала выхода, реализации. Наставник его, Васька Локоть, за годы совместной отсидки потихоньку не только обучил Генку (теоретически, конечно) подрывному делу, но и просветил его по части уголовного законодательства. При нем всегда был потрепанный Уголовный кодекс РСФСР, в разговорах с лагерным начальством он сыпал статьями, как горохом из рукава, и в спорах клал это начальство на обе лопатки. Васька, подробно изучив дело Дюбеля, внушил ему, что тот сидит лишние два года, Буканова-де превысила свои права и преступила закон, так как факта кражи досок со стройплощадки не было, а солдата-стройбатовца Генка шваркнул прутом непреднамеренно, а в процессе борьбы, хотя и превысил пределы необходимой самообороны. Выходило, что по одной статье Буканова осудила всего лишь за намерение совершить преступление, а По другой — якобы за умышленное тяжкое телесное повреждение. Хотя, какой умысел был со стороны Дюбеля? Никакого. Бить солдата он не собирался, ему нужны были доски, и если бы этот козел не стал мешать, то и череп его остался бы целым. Да и напал солдат первым, стал вырывать доски из рук Дюбелева, всячески оскорблял — что же тому оставалось делать?

В общем, укатала тебя Буканова, укатала, твердил Локоть Генке. Дураком будешь, если промолчишь. Подавай петицию в Верховный суд, пусть пересматривают.

Но Генка никуда писать не стал, а дал себе слово — Букановой отомстить.

Несколько поправив с помощью Боба свое материальное положение, Дюбель стал не спеша готовить взрывное устройство. Дома, у матери, нашелся старый будильник, которым по ветхости уже не пользовались, но он еще мог сослужить службу. Батарейки свободно продавались в магазинах, а порох нашелся у Игорька Щеглова — отец его занимался охотой. Начинить же посудину кусочками гвоздей, острыми железками, битым стеклом — раз плюнуть. Главное в этом механизме — электрическая цепь, часы, которые замкнут контакты в нужное, установленное наперед время.

Со взрывным устройством, которому Дюбель дал название «Привет с того света», он возился недели две. Сидел дома запершись, железки свои от матери прятал, да и со Щеглом не особенно откровенничал. Сказал Игорьку, что порох ему нужен для одного кореша, тот тоже охотник, а в магазинах сейчас шаром покати, ни хрена нет.

Мина получилась мощной и надежной, хотя и несколько громоздкой, но в «дипломат» или в портфель вполне вмещалась. Генка провел несколько предварительных испытаний, без пороха. В установленное время электрическая спиралька накалялась, и стоило сыпануть на нее даже несколько крупинок пороха, как они тут же алчно и охотно вспыхивали. Дюбель завороженно смотрел на огонь, а воображение рисовало уже предсмертные стоны и муки судьи Букановой. Пусть помучается, пусть. За всех несправедливо осужденных, а таких только в его колонии — половина. Все жалуются на строгость безжалостных, бессердечных судей. И он, Генка, отомстит за всех. Жаль, никто об этом, пожалуй, не узнает: язык нужно держать за зубами. Да и сама Буканова, скорее всего, не поймет, что же с ней приключилось и за что ей выпала на этом свете такая кара. Но это неважно — важен результат. Это только дурак, самоубийца, явился с отнятым у мента-сержанта пистолетом и прикончил в Москве прокурора. Он, Дюбель, сделает все по-умному. Есть тысячи способов отомстить, надо только подобрать подходящий. Он выберет момент, подсунет Букановой взрывное устройство — и прими, Боже, рабу свою!…

Начал Дюбель с телефонной книги. На главпочтамте он спер служебный «Справочник», посидел с ним в скверике, полистал, нашел нужный раздел. Потом, из неказистой будки, стоявшей в конце переулка, позвонил в канцелярию районного суда, в котором получил срок, вежливо, измененным голосом спросил: работает ли еще судья Буканова и как попасть к ней на прием?

Раздраженный девичий голос в трубке ответил, что у Галины Андреевны есть свой телефон, такой-то номер, звоните напрямую. Но, кажется, она сейчас на заседании. Алло! Вы слышите?

— Слышим мы, слышим, — ухмыльнулся Дюбель, кинув трубку.

Он постоял возле телефона, поразмышлял. Так-так. Значит, эта самая мадам Галина Андреевна жива-здорова и продолжает отправлять за решетку таких, как он, Генка. Ладно. Информации маловато, но она все же есть.

Надвинув на глаза кепчонку, Дюбель отправился к зданию суда. Невинной, гуляющей походкой прошелся туда-сюда по улице, потолкался у входа, послушал граждан свидетелей — по какому поводу они так разоряются. Оказалось, возмущены задержкой начала судебного процесса — отпросились с работы, пришли к назначенному часу, а тут…

Подкатил наконец «черный ворон», серая, с решетками машина, из нее по одному вывели каких-то перепуганных парней, конвой из семи или восьми солдат покрикивал на них, торопил. Да-а, знакомая картина. Из этих дверей многие из парней выйдут уже осужденными, Буканова постарается. И ждет их потом крепкий «Столыпин», дальняя дорожка и вонючий казенный дом. Эх, горемыки!