Антология советского детектива-19. Компиляция. Книги 1-28

Генка отошел в сторону, сел на лавочке под раскидистым старым тополем, наблюдал. У здания районного суда с треснувшей черной вывеской стояли несколько легковушек, к ним Дюбель и приглядывался. Он задал себе вопрос: а нет ли среди этих машин собственности Букановой? Судья, надо думать, человек состоятельный, может позволить себе купить личный транспорт для поездки на работу и по другим делам. Не то что он, Дюбель. Деньжата хоть и есть сейчас, но это на несколько дней, а потом снова, наверное, надо звонить Бобу…

Да, хорошо все сошлось бы, если бы у судьи Букановой была машина. Открыть багажник и положить в него «Привет с того света» не составляет особого труда — минутное дело. Конечно, он, Генка, не стал бы лезть на рожон, открывать багажник под окнами суда. Судья ездит по магазинам, может быть на дачу, в поликлинику, на рынок или в парикмахерскую — да мало ли куда бабе понадобится съездить! Можно изучить маршруты, это дело двух-трех дней. Но сначала нужно установить, есть ли у Букановой машина.

Карандашиком Генка переписал номера машин легковушек и на следующий день снова позвонил в канцелярию суда, той самой раздраженной девице (не иначе замуж никто не берет, оттого и злая такая), сказал, прикрывая рот рукой и изменив голос:

— Это со станции техобслуживания звонят, здравствуйте, девушка.

— Здраст… — буркнули на том конце провода.

— Понимаете какая история… Тут у нас недавно, на той неделе, ремонтировалась машина «Москвич», бежевого цвета, помер… — Генка глянул в свою бумажку, сказал цифры.

— Ну и что? — нетерпеливо спросила девица. — И-то тут при чем?

— Фамилия у меня неразборчиво записана… То ли Бакланова, то ли Бананова… Но место работы четко: народный суд вашего района. Нужно сделать перерасчет, сумма оплачена неправильно.

— У нас есть судья, Буканова, но машины она не имеет. Не на что нам покупать машины, уважаемый! — девица бросила трубку.

Нет так нет. Тоже информация. Но жаль, что нет. Не попрешься же с «Приветом…» на квартиру к судье. Мол, добрый вечер, дорогая Галина Андреевна, сколько лет, сколько зим не встречались мы с вами, и в местах довольно отдаленных от Придонска все-таки по народным судьям скучаешь. Так что прошу приветить и из квартиры меня не выталкивать, а вот вам гостинец от всех несправедливо осужденных, чтоб другим судьям неповадно было…

Это, конечно, глупость — вот так-то, нахрапом. А если «помусолить мозги», как любил выражаться Локоть, поискать варианты, то можно что-нибудь н путное придумать.

Да, на квартиру можно пойти, но под видом газовщика, слесаря, телефониста, представителя санэпидстанции; «Крыски-мышки есть? А комары? Ах, только сонная кошечка? Нельзя ли взглянуть, не больна ли она?» Короче, тары-бары развести и незаметно портфельчик с часиками оставить где-нибудь на кухне, под раковиной или под столом. Но и этот вариант не самый лучший. Во-первых, можно напороться на саму Буканову, и она может его опознать, почувствует неладное; во-вторых, если вариант с «крысками-мышками» и пройдет, то все равно «часики» оставить незамеченными не так-то просто… Нет, надо придумать что-то еще.

Несколько дней подряд, переодевшись и нацепив темные очки, Дюбель исправно, как на работу, ходил к зданию суда, наблюдал за Букановой. Судья была все та же: седая, с неприступным гордым видом, решительная и строгая. Торопливо входила по утрам в здание, в обеденный перерыв вышагивала с другими женщинами к соседней столовой, вечером садилась в автобус и ехала домой, в центральную часть города. После работы не гуляла, выходные провела дома. С кем она живот, Генке выяснить пока не удалось.

Дюбель бросил слежку — она мало что дает. Нужно подбираться к судье с другой стороны. Но с какой? Судя по всему, Буканова работает последний год перед уходом на пенсию, дачи и машины у нее нет, она, надо думать, домоседка. Ходит, наверное, в кино или в театр, но опять же — на людях.

Генка сидел в беседке детского парка «Ласточка», на берегу городского водохранилища, покуривал, лениво оплевывая, лениво же наблюдал за купающимися ребятишками. Лето было в разгаре, жара стояла под тридцать, неплохо бы и самому окунуться. Но плавок на нем не было, а идти за ними домой неохота. Да и Татуировка эта!… Стоит только снять рубашку, тут же вперятся в тебя десятки любопытных глаз. «Глянь, фрайер! Ух, разрисован-то!… В тюряге, наверное?» — «А где ж ты думал? Им там делать нечего, вот и колют русалок да финки, друг дружку устрашают…» Провалился бы Локоть со своими «художествами». На пляже теперь делать нечего. Так, поваляется иногда он, Дюбель, с Игорьком и его малолетними корешами где-нибудь в тенечке, в укромном уголке за ивами…

— Но куда же подложить этой бабе «Привет…»? — вслух подумал Генка и матюкнулся от злости. Вот задачка-то, с одним неизвестным. Есть чем, есть кого, а негде. Черт бы ее побрал! Когда мастерил мину, думал — все просто будет. А теперь ломай голову. По почте, что ли, послать? Но когда это посылка дойдет? И часы всего сутки ходят.