Антология советского детектива-2. Компиляция. Книги 1-11

Прошло пять минут, пока Исламбек преодолевал отрезок улицы от Барутгерштрассе до поворота. Преодолевал, а не вышагивал торопливо, как полагалось молодому офицеру, спешащему на свидание. Откровенно говоря, после встречи с «опелем» Саид уже не надеялся увидеть переводчицу. Ему представлялась знакомая картина — два гестаповца в шляпах и у какого-нибудь подъезда машина со свастикой.

Машины не было. Не было гестаповцев. Стояла Надие. Совсем, совсем не такая, какой существовала в мыслях Исламбека. Серая, неприметная, в костюме неопределенного цвета. Главное, в шляпке. Худенькая. Тонкая, верно, но не с гордо поднятой головой. И лицо растерянное. И глаза тревожно грустные. Как-то сбоку, снизу даже, она посмотрела на Саида и улыбнулась виновато.

Нелепо было предполагать, что здесь вообще кто-то способен ходить с гордо поднятой головой. Кроме немцев. И то далеко не всех. Пауль Хенкель, их хозяин, например, смотрит всегда на ноги. Редко, редко вскидывает глаза и тотчас их опускает. Ну а что говорить об иностранцах! Им положено клонить головы. Все это понимал Саид. Понимал, а Надие рисовал себе другой. На улице. Хотя бы такой, как в приемной капитана. Там она царствовала. По-своему, конечно. В окружении страха, таинственной тишины, в окружении сейфов и звуконепроницаемых дверей, она казалась торжественно холодной и властной. Гордой и грустной. А на Бель-Альянс, среди шума, среди тысяч людей Надие померкла. Берлин давил ее. Уничтожал.

Ему стало чуточку жаль тоненькую, грустно-встревоженную переводчицу. Жаль по-человечески. И по-мужски. Она стояла рядом и ежилась от страха. Да, от страха. Явившись сюда, Надие, видно, совершила какой-то трудный шаг в жизни. И он был не под силу ей.

Он полез в карман, чтобы дать ей переписанную анкету, облегчить сразу положение, в котором она оказалась, избавить от лишних разговоров. Ведь в этой анкете вся суть. Из-за нее назначена встреча, если только листок бумаги не зацепка, не уловка, не провокационный ход. Сейчас он все это выяснит.

Надие предупредила его намерение:

— Идемте…

Они пошли в противоположную сторону, вниз по Бель-Альянс. Быстро пошли. Он едва поспевал за ней. Ему не терпелось спросить, зачем спешить. Куда, главное, спешить. Надие шепнула:

— Говорите по-немецки!

Опять Саиду захотелось спросить: почему? Почему надо говорить по-немецки, когда оба они могут легко объясняться на родном языке? Тем более здесь, на улице. Одним из его намерений, когда он обдумывал предстоящую встречу с переводчицей, была именно проверка Надие: кто она. И вот такая возможность отбрасывалась.

Стали говорить по-немецки. Впрочем, что это был за разговор — глупая переброска словами. Пустыми, ничего не значащими: о его самочувствии, о ее самочувствии.

— Вы хорошо говорите по-немецки, — с иронией заметила Надие.

— Стараюсь, — оправдал свои успехи Саид.

— А я беспокоилась. Помнила вашу фразу…

Он вскинул брови и этим выразил свою заинтересованность: какую фразу?

— Их ферштее зи гут, абер дас шпрехен фельт мир швер. — Переводчица вдруг засмеялась. Ее забавляло что-то. Видимо, собственная хитрость — сумела разоблачить Исламбека. Он так понял. И тоже засмеялся.

— Мне действительно трудно говорить, но не настолько, чтобы я был в состоянии молчать рядом с вами…

Она сразу померкла:

— Не надо.

Спутница удивляла его. Постоянно удивляла. И он не скрывал этого. Пялил на нее свои глаза, полные изумления.

— Мне не хотелось бы, — огорченно добавила Надие, — слышать от вас пошлости.

— Простите… — он решил исправить ошибку. — Просто я ежедневно занимаюсь у Пауля Хенкеля. Он великолепный педагог.

— Ну, если вас учит отец фрау Рут, то успехи закономерны.

— Вы не верите мне?

— Не верю…

— Надие… — Саид остановился. Сделал это для спутницы — пусть поймет, как он оскорблен ее ответом. Возмущен даже.

— Ну, ну. Мое мнение не так уж важно. Если бы вы разговаривали только со мной… — на паузу, что прервала мысль Надие, легло самое главное. И Саид должен был догадаться о нем.

— Значит, и немцы мне не верят?

Надие понравилась острота, с которой велся их разговор, и отбрасывать ее уже не хотелось.

— Это не национальная черта, господин Исламбек. Сейчас не верят везде. Слишком страшны ошибки.

— Везде? — нарочито удивленно переспросил Саид.

— Везде и всем…

Появилась возможность сдернуть таинственное покрывало с этой черноволосой переводчицы. Если не сдернуть, то хотя бы чуть приподнять. И Саид попытался.

— Вам тоже?