Антология советского детектива-20. Компиляция. Книги 1-15

— Ты совсем побелела. Пошла б прогулялась в сад. Надо беречь себя.

Дочь молча поднялась и вышла во двор.

Старик, чтобы не смущать Волошина, остался в сенях и только изредка поглядывал на калитку. Но она так и не открылась.

И Петр Егорович очень удивился, услышав вскоре глухой возбужденный разговор. Волошин, видно, перелез через забор, чтобы не привлекать лишних взоров. Временами молодые люди говорили громче, потом переходили на шепот и снова о чем-то спорили.

Старик с беспокойством поглядывал на часы. Была половина двенадцатого. Разговор у забора стих, и отец облегченно вздохнул: помирились.

Прошло еще около часа. И вдруг Бурков услышал глухой захлебнувшийся крик.

Уже чувствуя, что случилось страшное и непоправимое, он кинулся в глубину сада, к забору, едва заметив, как через его верх переметнулась чья-то фигура.

У скамейки, лицом вниз, лежала Надя. Она была без сознания, и отец с ужасом увидел, как на ее платье расплываются темные пятна крови.

На земле лежал перочинный нож Волошина с белой перламутровой рукояткой, блестевшей под лучами луны.

На крик старика в сад прибежали люди. Сосед Буркова Чернецов помог перенести тело в дом. Женщины позвонили в милицию.

И вот теперь, не приходя в сознание, Наденька скончалась…

На востоке уже синело небо, когда Смолин простился со стариком. Капитан, не заезжая в управление, отправился к прокурору. Получив ордер на арест, Александр Романович отыскал Волошина и увез его к себе.

В кабинете следователя поэт растерянно справился, в чем дело?

Смолин с ненавистью посмотрел в красивые глаза Волошина и, чтобы отвлечь себя и не сорваться, стал перебирать бумаги в ящике.

Николай Сергеевич забегал по комнате, потом спросил тоскливо и зло:

— Я ничего не понимаю. Можете объяснить?

Не поднимая головы, Смолин сказал.

— С вашей женой несчастье. Мы обязаны выяснить, как оно случилось.

Взглянув на Волошина, Смолин увидел, что тот сидит, привалившись к спинке стула, зеленый, как лед, и его зубы мелко стучат о граненый стакан с водой.

— Что такое? — деревянно спросил он, расплескивая воду. — Неужели она что-нибудь сделала с собой?!

Капитан не ответил. Подвинув к себе бумагу, он стал задавать общие вопросы, исподлобья наблюдая за Волошиным. Поэт смотрел на него широко открытыми непонимающими глазами. Смолина смущал этот беспомощный и ненаигранный взгляд.

«Неужто он наносил удары в беспамятстве и не помнит этого? Что за глупая мысль!» — тут же решил он.

Заканчивая допрос, Смолин внезапно спросил:

— Скажите, есть у вас нож?

— Нет… Впрочем, есть… перочинный… Минуту…

Волошин полез в карман, покопался в нем и отрицательно покачал головой.

— Потерял или оставил дома…

— Расскажите, какой это нож?

— Ножик… обычный… Для карандашей. С перламутровой ручкой…

Смолин достал из ящика нож.

— Это ваш?

Задержанный мельком взглянул на ручку и кивнул головой:

— Да.

Внезапно Волошин неестественно застыл, и в его широко открытых глазах отразился испуг. Николай Сергеевич увидел на лезвии кровь.

— Господи! Что она сделала с собой? — спросил он, запинаясь и облизывая загоревшиеся губы.

…Весь день Смолин допрашивал соседей Буркова. Отпустив кассиршу Невзорову, недалекую и взбалмошную девчонку, капитан пригласил Чернецова.

Семен Чернецов, моложавый человек лет за тридцать, с большими руками и ногами, сразу располагал к доверию. У него были правильные черты лица, голубые, немного водянистые глаза смотрели искренне и прямо. Темно-русые волосы иногда падали ему на лоб, и Чернецов легким волнистым движением ладони возвращал их на место.

Отвечая на общие вопросы, он сообщил, что холост, воевал, работает в пожарной охране.

Он хорошо знает семью Бурковых. Надя росла на его глазах, это была в общем милая и славная девушка, только сердце у нее было с перцем.

Муж Нади тоже показался Чернецову достойным человеком. Правда, он видел Николая Сергеевича с другой женщиной, ну, не ему судить.

Возможно, до Наденьки дошли слухи об этих связях и вот — случилось несчастье.

Вчера, возвращаясь с дежурства, Чернецов видел, как Волошин перелезал через забор. Конечно, это было очень странно, кто помешал бы Николаю Сергеевичу выйти через калитку?

Он, Чернецов, совсем собрался ложиться спать, когда услышал крик Петра Егоровича и поспешил к нему.

— В какое время вы видели Волошина?

— В половине двенадцатого, не позже.

Простившись с Чернецовым, Смолин прилег на диван и задумался. Ему показалось, что сердце бьется слабо и неточно.

«Годы, вероятно, дают себя знать, да и ночь без сна», — думал он вяло, и вдруг ощутил, что это совсем не то, что тревожит его сейчас. Дело было совсем в другом — он совершил непростительную глупость, не осмотрев места убийства.

Александр Романович попытался успокоить себя тем, что все здесь ясно, но почему-то расстроился еще больше.