Антология советского детектива-25. Компиляция. Книги 1-26

Так и получилось. Едва раздалась команда: «Окончить прогулку!» и арестованные направились к дверям, Анучин спустился со смотровой площадки, открыл калитку и встал в промежуточном дворе. Этого Петропавловскому и надо было. Он протиснулся в середину подследственных и, войдя во двор, метнулся к калитке. Преодолеть десять ступенек ему труда не составило, он перемахнул их на одном дыхании, пробежал немного по смотровой площадке до приметного места, где колючее ограждение было чуть выше, и юркнул под него. Затрещала куртка, раздираемая проволочными шипами, Михаил еще плотнее прижался к стене и ужом пополз к спасительной сетке.

Сработала сигнализация — завыла сирена. Но он уже бежал по сетке к стене здания МВД, наискосок, где кончался прогулочный двор. За ним — промежуточное пространство, тоже огражденное колючей проволокой. Он схватился за кабель и, быстро перебирая руками, преодолел еще одно препятствие. Вот и угол здания МВД, водосточная труба…

По смотровой площадке уже бежал Анучин, толстый, неповоротливый. Остановился у проволочного заграждения. Пролезть под ним, как это сделал Петропавловский, ему и думать было нечего — слишком большое брюхо отрастил.

Михаил спустился по водосточной трубе. Во дворе никого не было. Он бегом пересек его и выскочил на улицу.

К остановке шел троллейбус, поэтому никто не обратил внимания на спешащего мужчину. Он проехал две остановки и вышел: из изолятора наверняка уже пошло сообщение по городу и его могут поджидать на любой остановке. Надо ловить такси или частника.

В это утро ему везло, как никогда: он увидел «Волгу» с шашечками на борту и зеленым огоньком. Поднял руку. Шофер затормозил. Михаил, не спрашивая разрешения, плюхнулся на сиденье и скомандовал:

— В Голицыно.

— Далековато, мужик. За обратный рейс тоже придется платить.

— Заплачу, — буркнул Михаил, глядя в зеркало заднего обзора. Погони пока не было.

Таксист, крупный мужчина примерно одних лет с Михаилом, вел машину уверенно: чувствовался профессионализм, хорошая реакция, умело обгонял частников, не допуская и мысли, что этот тощий пассажир посмеет не заплатить ему, тем более напасть; кулаки у него были с пудовую гирю, и он с помощью их, видимо, не раз решал свои проблемы. Михаил же раздумывал, как с ним поступить: вырубить сразу, как только выедут из Москвы, или доехать действительно до Голицыно, а там остановиться у лесочка и, приставив ножичек к горлу, забрать деньги и поблагодарить за быструю доставку. Деньги ему очень нужны, домой сразу не сунешься, а есть что-то надо. Лучше, конечно, закопать бы этого водилу где-то в лесочке, но мужчина нравился ему своей уверенностью, лихой ездой. И как-никак, коллега по профессии, почти родственник.

Решил не убивать. А там — как обстоятельства подскажут.

До кольцевой дороги добрались быстро: москвичи только еще просыпались и шоссе не было загружено.

— По Минке поедем или по Можайке? — спросил таксист.

— По Можайке. Короче и свободнее, — пояснил Михаил, а сам еще в Москве продумал этот путь: на Минском шоссе посты ГАИ, а их могли уже предупредить, описать его приметы. На Можайке таких постов нет, и гаишники там мало охотятся на нарушителей, это он уяснил, когда еще работал в милиции.

Шофер достал пачку сигарет, протянул Михаилу.

— Закуривай.

— Не курю.

— И не пьешь? — насмешливо глянул на него таксист. — И баб не любишь?

— Козе не до козла, когда хозяин с ножом идет, — невесело пошутил Михаил. — А вообще-то дай сигарету. Лучше б водки, да где ж ее сейчас возьмешь.

— Где взять — не проблема, — возразил таксист. — Что-то вид у тебя смурной и на горькую с утра потянуло. Что-нибудь случилось? И куртка вон на спине подранная, — наконец, заметил он, протягивая сигарету.

— Глазастый, — Михаил прикурил, затянулся и закашлял. — Кто придумал эту гадость? От водки хоть балдеешь, забываешься на какое-то время, а от этого, — он выбросил сигарету в окно, снова задумался, как же поступить с этим водилой. Убивать его не хотелось, но и мужик не из тех, кто согласится выложить ему утренний заработок. Решил ошарашить его признанием. «Фактор внезапности, — говорил Кондрат, — великолепный фактор». Посмотрим, сработает ли он на этот раз.

Таксист, не получив ответа на свой вопрос, чувствовалось, насторожился, занервничал, но вида старался не подавать, внимательно наблюдал за пассажиром боковым зрением.

Когда выехали за Одинцово и слева и справа потянулись полосы леса, Михаил продолжил начатый таксистом разговор.

— Ты угадал: случилось. Я только что из тюрьмы убежал. Точнее из следственного изолятора. Не доводилось бывать?

В глазах таксиста промелькнул страх. Он недоверчиво глянул на пассажира и, взяв себя в руки, спросил с сомнением:

— Это как же тебе удалось? В Москве, из изолятора…

— Представь себе, удалось. Черный пояс каратиста помог.

— Ну даешь, мужик, — рассмеялся таксист. — У меня на гауптвахте, когда служил срочную, брючный ремень сняли, чтоб не задавился, а у тебя в тюрьме — черный пояс.

— Чудак, — усмехнулся Михаил. — Черный пояс — это звание за мастерство, точнее степень. Ты хоть знаешь, что такое карате?