Антология советского детектива-25. Компиляция. Книги 1-26

До Нового года оставалась неделя, все в гарнизоне готовились к празднику, а он чувствовал себя как на углях: Анюта посматривает на него с подозрением: приехал повидаться с Натальей, а живет уже около месяца, обещая чуть ли не каждый день скоро уехать. Вчера она спросила прямо: «У тебя неприятности?» — «С чего ты взяла?» — сделал он удивленное лицо. «Да вижу, заскучал ты здесь, и что-то тебя держит. Может, Наталью позвать?» — «Не надо, — ответил он. — Просто торопиться мне некуда — зимой мы, геологи, бездельничаем. А у тебя мне нравится. Вот съезжу в город, позвоню в управление и, если там никаких вводных не дадут, вернусь к тебе праздновать Новый год. Не возражаешь?» — «Конечно, нет. У нас уже сейчас собирают деньги, в столовой устраиваем банкет. Познакомишься с моими подругами, начальниками». — «А не лучше ли дома? Новый год — семейный праздник, и я предпочел бы остаться с тобой вдвоем».

Она с недоверием посмотрела на него: что-то темнишь ты, мой милый. И чтобы развеять ее подозрение, он достал деньги, дал ей двести тысяч. «Если хочешь — пожалуйста, давай погуляем в компании. А для дома я тоже кое-что в городе раздобуду».

Сердце словно предчувствовало беду: друг-доктор занедужил сам, и Кувалдина уже три дня ждала телеграмма: «Мама тяжело заболела. Приезжай». Он знал, что это значит и куда надо отправиться.

Мороз прочно сковал речушку-переплюйку, да и времени с момента вынужденной посадки прошло больше месяца, по радио давно уже не передают о пропаже вертолета с золотом, бдительность поисковых групп притупилась (что они рыщут по стране, Валентин не сомневался), пора отправляться в путь. Все ли он сделал?.. Вертолет в первый же день после ухода Кукушкина и прокурора он с большим трудом затащил под кроны разлапистых елей. Хорошо, что предусмотрел взять трос. С его помощью, действуя рычагами из жердей, он надежно спрятал свою спасительницу. Зря, правда, снял аккумулятор и радиоприемник — сразу станет ясно, что посадка не аварийная, но теперь вряд ли вертолет найдут скоро. А без радиоприемника тут с ума сойти можно. Правда, Валентин находил себе занятия: рыбачил, охотился, рубил дрова, топил печку. Иногда день пролетал незаметно. А вот когда хандрил, погружался в воспоминания, на душе становилось муторно и день тянулся месяцем.

Особенно ему нравилась здесь рыбалка. В предчувствии скорого ледостоя начали скатываться с верховья таймени, ленки, сиги, щуки, хариус. Используя для наживы белые личинки жука-дровосека, которых нетрудно было добыть из прелой еловой древесины, Валентин насаживал их на крючок и только успевал подсекать. Уха и жареная рыба ему надоели, но хлеб давно кончился, а две пачки галет и консервы Валентин берег на дорогу.

Охота была похуже: глухари и рябчики попадались редко, а на сохатого рука не поднималась — такие красавцы, что глаз не отвести. Да и куда ему столько мяса? А за дикими кабанами надо побегать, изучить их повадки, долго ждать, когда они на тебя выйдут, или гнаться за ними во все лопатки. А в дорогу запастись салом просто необходимо: оно не мерзнет, питательно, вкусно.

Позавтракав и попив чаю, Валентин взял ружье, набил карманы патронами и вышел из землянки. Яркий солнечный свет и белизна снега ослепили его, и он стоял некоторое время, прикрыв глаза ладонью. Когда резь в глазах прекратилась, надел на ноги лыжи и, как в юности, с задором и радостью помчался по рыхлому скользкому снегу, не чувствуя ни малейшей тяжести, словно лыжи сами несли его.

Он хорошо изучил окрестные места и направился вдоль опушки к видневшейся невдалеке невысокой сопочке, заросшей у подножья дубняком, куда приходили кабаньи стаи полакомиться желудями. Правда, в этом году урожай дуба скудный, но кабаны все равно появляются там, роют снег, ищут.

Свернув на неширокую прогалину, Валентин увидел кабаньи следы и здоровенные, похожие на следы от лаптей. Не иначе, за стаей увязался медведь. Неурожайный год не дал некоторым возможности нагулять жиру и залечь на зимнюю спячку, вот и шатаются они по тайге в поисках пищи.

Преследовать голодного хищника небезопасно, понимал Валентин, но любопытство взяло верх, и он, перезарядив ружье патронами с картечью, ускорил бег.

Боровый лес вскоре кончился, и к подножью сопки пришлось подниматься по редкому, невысокому кустарнику, который хорошо его маскировал.

Валентин повесил ружье на шею, сбавил шаг и стал внимательно прислушиваться. Следы были свежие, и когда медведь настигнет стаю, раздастся визг и шум борьбы… А если медведь уже настиг жертву? Он не волк, охотничьим азартом не страдает — удовлетворится одним кабанчиком… Надо быть настороже, в случае чего не замешкаться. И оказался прав: не прошел и с километр, как услышал медвежий рев, а ветерок, дувший ему в лицо, донес запах пота и крови.

Валентин снял ружье и, бесшумно скользя лыжами, пошел на запах, прикрываясь кустами.