Антология советского детектива-27. Компиляция. Книги 1-18

— Яснее?.. Пожалуйста! — Дымов повесил гитару и повернулся к собеседникам. — Статья Лидснея была своеобразным сигналом.

— Сигналом? — переспросил Рославлев.

— Да, сигналом для нас. К этому времени уже были основания считать, что материалы профессора Савельева не погибли, а где-то спрятаны самим ученым, боявшимся, что они попадут в руки фашистов. А коли так, — Сергей Сергеевич в возбуждении потер руки, — если наши предположения были реальными, создавалась интересная ситуация.

— Понимаю, — сказал Рославлев.

— Вот и отлично!.. Таким образом, нам следовало ждать гостя... Заморского гостя... Хотя этого гостя мы и не звали, но его появлению были бы рады. Вот это я и назвал интересной ситуацией.

Все рассмеялись.

— Вы помните, товарищ Рославлев, что вам сказал по телефону генерал? «Не всякое ожидание есть пассивность». В этих словах много смысла. Когда ждешь врага, не всегда следует спешить и, как бы это помягче выразиться, действовать слишком прямолинейно. Выдержка, гибкость, всесторонний учет всех обстоятельств, глубокий анализ... А вы, товарищи, небось, слушаете меня и думаете, что я вам лекцию читаю? А?..

— Нет, Сергей Сергеевич, — ответила Ремизова. — Мы вас внимательно слушаем и кое-чему учимся.

— Ну-ну, — шутливо погрозил ей пальцем Дымов. — Я просто рассуждаю вслух. Так легче проверять самого себя, свои решения и поступки... Так вот, Евгений Алексеевич, — он впервые назвал Рославлева по имени и отчеству, — ваше сообщение о визите Хепвуда пришлось кстати... Очень кстати.

Таинственный пассажир с «Виргинии»!.. Черт возьми, может быть, действительно прибыл этот нежданный и жданный гость?

Полковник посмотрел в сторону Ремизовой. Она сидела на диване, забившись в угол, все в той же позе, с поджатыми под себя ногами, и внимательно слушала негромкий, глуховатый голос Дымова.

— Правда, уже тогда я поделился с генералом одной, несколько удивившей меня деталью.

— Какой? — поинтересовался Рославлев.

— Капитан «Виргинии», почтенный мистер Глэкборн, не доверял матросу Хепвуду. А если так, капитан мог просто-напросто запретить матросу сходить на берег. Такое право есть у капитана. Этого не случилось. Матрос прогуливался по городу и даже забрел к вам, подполковник. Подозрительно.

В первую очередь нужно было узнать: существует ли на самом деле таинственный пассажир? В этом, товарищ Рославлев, вы нам очень помогли. Найти никого не удалось. Тогда возникла мысль: «А может быть, и нет такого?» Кто же тогда Хепвуд? Проверить все это можно было только здесь, на месте. И вот появились в Черноморске старик Сергиевский и его дочь — студентка Татьяна.

— Подозрительный субъект, весьма похожий на таинственного пассажира с «Виргинии», — констатировал Рославлев.

— ...И постоянно ворчавший, всем недовольный отец, изводивший своими капризами кроткую, терпеливую дочь, — весело продолжила Татьяна Павловна.

— Что делать! — развел руками полковник. — Уточняю: отец был не очень капризен, зато дочь действительно отличалась если не кротостью, то терпением... Точнее — дисциплиной!.. Все это было необходимо, абсолютно необходимо... В чем заключалась наша тактика, наша цель? Убедиться в том, что против нас действует враг, а убедившись в этом — осторожно пойти по вражьему следу и точно установить место, где Савельев спрятал чертежи. Главная задача — найти чертежи и взять их в свои руки. А все остальное — в зависимости от обстоятельств.

— Значит главная задача решена, — сказал Рославлев.

— Да! — твердо ответил Дымов. — Мы возвращаем нашей Родине труды ее верного сына — ученого-патриота Савельева. Даже после своей смерти он продолжает верно служить своему народу. Надеюсь, что взятые нами чертежи помогут министерству ускорить выполнение правительственного задания.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Ее нарушала крупная бабочка, залетевшая в окно и бившаяся под абажуром. Рославлев снял абажур, и бабочка быстро выпорхнула в темноту ночи.

— Да, друзья, — снова нарушил молчание Дымов. — Во всей этой истории с «Виргинией», в инсценировке с матросом Хепвудом отчетливо виден «почерк» хитрого и коварного противника... Сэр Годвин! «Малыш» подтвердил мое предположение, что именно Годвин является вдохновителем истории с «Виргинией». Этот философ-разведчик из Си-Ай-Эй мне немного знаком. Правда, мы не пишем друг другу писем и не беседуем по телефону. Но мы познакомились по некоторым делам, и если иногда Годвин страдает бессонницей, нервничает и жалуется на печень, в этом есть некоторая доля и нашей вины.

Все рассмеялись, в том числе и сам Дымов.