Антология советского детектива-27. Компиляция. Книги 1-18

Очевидно, было что-то в прошлом, что не позволяло матери даже заикнуться об их отце. Да и тетка Нила, скупая на слова, могла сообщить не больше. Жили недолго, разошлись еще до рождения Кати, он где-то на Украине. Оттуда родом. От алиментов мать отказалась. Клим не сомневался, что, будь она жива, наверняка не пустила бы его сюда. Это, пожалуй, было хуже всего — чувствовать, что поступает против ее воли, и все-таки каждому человеку должно знать своего отца, ведь иной раз сходство судеб объясняется чисто генетически. Яблочко от яблони, как обронил сержант Станевич. Клим стиснул зубы.

Итак, книжка. Под ледериновым переплетом изнутри был кармашек из затертого до непрозрачности целлулоидного листка, под ним находился проездной билет на электричку, на три летних месяца, с полуотклеенной серой фотографией. Ярчук впервые видел фото своего отца; он долго всматривался в его черты, не находя особого сходства ни с собой, ни с Катей. А может, они вообще не были детьми этого человека? Может, именно поэтому и распался брак родителей?

На первой страничке — расписание поездов, неизвестно за какой год, скорей всего оно исправлялось от года к году, многие цифры были перечеркнуты. Телефоны. Не так уж много, но обозначены только инициалы. Клим удивился — трудно держать в памяти людей по паре букв. Записи с какими-то сложными финансовыми выкладками, впрочем, как мог судить Ярчук, на весьма скромные суммы, перемежались техническими схемами, эскизами каких-то конструкций. Две странички занимал черновик не то письма, не то заявления — насчет какого-то рацпредложения, очевидно. Старые лотерейные билеты, марки, из них одна довольно экзотическая, с видом Торонто. Возможно, отец был филателистом?.. Несколько адресов — опять же, инициалами. Выписки откуда-то, большей частью технического характера, сделанные карандашом, фломастером, шариковой ручкой. Одна выписка, обведенная красным, не имела отношения к технике. Вот что счел нужным выписать Никандр Ярчук, скорее всего, из какой-то книги по биологии:

«Личинка муравьиного льва вырывает в песке воронкообразную ямку резкими движениями лопатовидной головы, она зарывается в землю; наружу торчат лишь длинные челюсти. Мелкие насекомые, главным образом муравьи, пробегая по осыпающему краю воронки, скатываются на дно и пытаются выбраться из нее по склону ямки. Тем временем сидящий в засаде „лев“ бомбардирует их песком, пока они не соскользнут на самое дно кратера, прямо в ядовитую пасть коварного убийцы. Минуту спустя высосанное тело муравья выбрасывается из ямки, и личинка поджидает новую добычу».

Занятная цитата. Под ней был рисованый чертеж — схемка, паутинные линии образовывали четкий контур в форме сердечка. Наверное, еще одна прикидка технического устройства. Ярчук перевернул страницу и привстал от удивления — среди череды анонимных адресов вдруг возникли знакомые до неправдоподобия слова — старый адрес Нилы, полузабытый теперь даже им самим.

Вот как!

Клим отложил книжку и всмотрелся в фотографии у диванного зеркала. Так и есть — в углу малозаметный снимок его и Катюши, на школьном утреннике… Потер лоб, вспоминая, когда же мог быть сделан этот снимок — году, этак, в 69-м. Странно, матери тогда уже не было, как же мог он попасть сюда?

Тут на глаза Ярчуку опять попался зловещий меловой контур на полу — распластанный, с выброшенной вперед рукой. Из стены, словно щупальца, торчали оборванные провода, виновники несчастья. Клим встал и внимательно обследовал проводку. Затем вышел на кухню, взял ведро с половой тряпкой и стал тщательно вытирать следы меловой линии. За этим занятием он не сразу услышал стук.

У входной двери стоял худющий подросток в мятых вельветовых брюках и заношенной безрукавке с эмблемой какого-то ансамбля. Бесцветное личико в крапе бледных веснушек. Подросток недоуменно взирал на Клима; в руке он держал большую коробку, вроде обувной.

— Никандр Данилович дома?

— Сперва здороваются. — Ярчук, вытирая руки, приглядывался к посетителю; чем-то он его очень забавлял. — А потом уже спрашивают.

Подросток хмуро смотрел на него.

— Так где же он? Меня Пташко прислал.

— Пташко? Это кто ж такой?

— Физик.

— Атомный, что ли? Тут, говорят, таких пруд пруди.

— Школьный физик. Учитель.

— А-а, вот как… Ну что ж, приятель, нет здесь Никандра Даниловича. Причем, совсем нет.

— Уехал, что ли?

— Умер. Месяц назад…

Подросток все еще стоял, не понимая. В его возрасте понятие смерти с трудом отождествляется со знакомыми людьми.

— Вот так, браток. А я его сын, приехал сюда.

— А как же… — паренек все еще не осознал известия, — ведь договорились они с Пташком отбалансировать двигатель этот. Для кружка.

— Для кружка?

— Ну да, технического творчества. Водородный двигатель, первый в системе юношеского творчества.

Несмотря на растерянность, подросток выложил эти термины с привычной гордостью. Ярчук похлопал его по плечу.

— Такие дела. Помер он, несчастный случай. А я помочь ничем не могу, незнаком с водородными двигателями.

— В них вообще мало кто разбирается. Хотя тут он не весь, только маховик и редуктор…