Антология советского детектива-28. Компиляция. Книги 1-20

Так, или примерно так разглагольствовал обычно молчаливый Ибрагим, давая нелестные характеристики своим собратьям по торговле и щурился в презрительной ухмылке, дымя сигаретой. Виктор и Ирина молча слушали, первый с восхищением, а вторая задумчиво. Ирина верила в Ибрагима, верила в его хитрый и гибкий ум, но когда дело осложнялось, она начинала тревожиться. И хотя Ирине никакая беда не грозила даже в том случае, если напарники провалятся — выдавать ее было не в их интересах — ей вовсе не хотелось видеть Ибрагима и Виктора в тюрьме. Они нужны были Ирине на свободе, и не столько они, сколько деньги, определенная сумма денег, которую она задалась целью накопить. Зачем? У нее была своя мечта. И этой мечтой Ирина не делилась ни с кем.

Ирина поведала Рашиду обо всем не в такой полной мере, как это описано. Рассказ ее был схематичен, без частностей и деталей, особенно когда она передавала историю знакомства с Ибрагимом и упомянула о близости с Виктором. С Рашидом, якобы, она познакомилась потому, что он ей очень понравился и у нее поначалу даже в мыслях не было использовать юношу в воровских целях. Но Рашид, несмотря на душевную травму и угнетенное состояние духа, легко разгадывал недосказанное, а то, что осталось для него неясным в первые минуты, он додумал потом. И получилась неприглядная картина, в которой Ирина занимала центральное место.

— Неужели ты не понял, не сделал нужного вывода из того, что я рассказала? — спрашивала Ирина. — Я вижу, ты растерян, испуган, но это пройдет. Тебя страшит слово «вор», но мы не воры, мы, если хочешь знать, дельцы. Воры те, у кого мы забираем деньги, они обманывают честных людей, наживаются за их счет. А мы караем обманщиков, мы делаем справедливое дело и сознание этого всегда успокаивает меня.

— Рашид, дорогой, я очень люблю тебя. Я столько мечтала о встрече с тобой, именно с тобой, юным, хорошим и сильным. Поверь, Ибрагим и Виктор как мужчины внушают мне отвращение. Я никого не хочу знать, кроме тебя. Ты сомневаешься, у тебя на лице усмешка? Хочешь, я встану перед тобой на колени, поклянусь в любви, поклянусь своей маленькой дочуркой! Хочешь, ты останешься у меня до утра. Нет, оставайся совсем, живи, будь моим мужем. Нет, нет я не поведу тебя в ЗАГС, ты ничем не будешь связан и бросишь меня, когда я тебе надоем.

Рашид, покоренный ее любовью и поверивший, что нет большего счастья в жизни, чем быть с Ириной, стал целовать ее мокрое лицо, ее руки, шептал нежные слова, сжимая трепетное тело в сильных объятьях.

Как ни велик был соблазн остаться у Ирины до утра, он не мог позволить себе этого. Он боялся матери: она могла поднять тревогу, а он теперь вынужден вести себя очень осторожно.

Рашид ушел от Ирины поздно ночью, успокоенный и влюбленный.

VI. ДРУЗЬЯ ВСТРЕЧАЮТСЯ ВНОВЬ

Прошла неделя с того дня, как Рашид познакомился с Ириной. Наступило утро воскресенья. Несмотря на то, что Игорь и Петр Степанович твердо обещали Хадиче Салимовне сегодня или завтра обстоятельно поговорить с Рашидом, она решила опередить события, побеседовать с сыном первой.

Заметно побледневшая, с осунувшимся от пережитых волнений лицом, она внутренне подготовила себя к разговору и решительно вошла в комнату сына. Рашид лежал на застеленной кровати, делая вид, что читает книгу. «Куприн», — отметила мысленно Хадича Салимовна, опустилась на стул.

Рашид с самого раннего утра пребывал в состояний панического ужаса. «Он — преступник, он — вор!» — эти слова, мысленно повторяемые им по меньшей мере десяток раз, били точно молотом по воспаленному от дум мозгу, отдавались болью в висках. Строчки «Гранатового браслета» сливались у него в глазах в сплошные черные линии, сердце стучало тревожно. Рашид мысленно метался в поисках выхода из создавшегося положения. Проще простого было пойти к Игорю и откровенно рассказать обо всем. Рашид хорошо понимал, что его вина в преступлении, которое совершили Ибрагим, Виктор и Ирина, до смешного мала, случайна и вряд ли может быть наказуема законом. Совсем другое, более сложное препятствие удерживало его от признания... Ирина! Вчера, не неделю назад, а именно вчера он с необыкновенной ясностью почувствовал, что без Ирины ему не жить. Пусть она мещанка, пусть она знала до него не одного мужчину, пусть, наконец, преступница — он ее любит. Мысль о том, что после его признания Ирину обязательно арестуют, будут судить и посадят в тюрьму, приводила юношу в отчаяние. «Никогда больше я не приду на улицу «Папанина», она не откроет мне двери, я не увижу ее улыбки, не услышу ее голоса», — говорил он себе, захлебываясь от внутренних рыданий.