Антология советского детектива-3. Компиляция. Книги 1-11

Однако судьбой Грюндлера распорядился Кальтенбруннер, посчитав, что его родственнику больше подходит служба в эсэсовских частях, чем в гестапо. Спорить с великим Эрнстом было бесполезно. Сейчас у Грюндлера появилась счастливая возможность доказать, что Кальтенбруннер явно недооценил его возможности. Шутка ли, разоблачить превосходно законспирированного агента Интеллидженс сервис. А что Баремдикер английский разведчик, он нисколько не сомневался. Видимо, Интеллидженс сервис завербовала его еще во время учебы в колледже и, надо отдать ей должное, сделала это блестяще.

«Особый разговор» с Баремдикером Грюндлер намечал провести ночью, для чего в подвале штаба бригады приказал подготовить все необходимое к допросу.

— Вы проиграли, Баремдикер! — вошел он в охраняемую эсэсовцами комнату, в которой сидел взятый под стражу начальник концлагеря.

Баремдикер удивленно пожал плечами.

— В чем проиграл, оберштурмбанфюрер? Не понимаю вас…

Грюндлер рассмеялся, покровительственно похлопал его по плечу:

— Вы держитесь молодцом, Баремдикер! Завидная выдержка! Узнаю высшую школу Интеллидженс сервис!

— Какую высшую школу? Какого Интеллидженс сервис? — побледнел гауптштурмфюрер.

— Но вам, считайте, дьявольски повезло! — В голосе Грюндлера звучала гордость. — Вы встретили достойного противника в моем лице!

На бледном, осунувшемся лице Баремдикера появились красные пятна. Его бросало то в жар, то в холод от слов самодовольного Грюндлера.

— Отказываюсь понимать вас, оберштурмбанфюрер. Вы меня не за того принимаете.

— За того, за того! — перебил Грюндлер. — Итак, ваша карта бита, сэр. Начнем разговор. Признание, как известно, облегчает вину…

— Вы меня считаете английским шпионом?! — Баремдикер задохнулся, с минуту не в силах произнести слова. — Да как вы смеете? — истерично закричал он. — Вы своим гнусным подозрением оскорбляете мою честь! Честь немецкого офицера! Я… я буду на вас жаловаться, Грюндлер. У моего отца барона Карла фон Тирфельдштейна большие связи в Берлине.

— Так будем давать показания? — спокойно спросил Грюндлер. На его губах играла радостная усмешка.

— Я не желаю больше с вами разговаривать! — воскликнул Баремдикер и демонстративно отвернулся, показывая этим жестом отвращение к оберштурмбанфюреру.

Грюндлер хлопнул в ладоши, и в комнату вошли два эсэсовца с засученными по локти рукавами.

— Взять! — приказал Грюндлер.

Эсэсовцы скрутили руки гауптштурмфюреру и потащили его в коридор…

Одновременно с Баремдикером Грюндлер подвергал испытанным гестапо методам допроса и двух русских, полагая, что те могут расколоться и дать другие показания. Обер-лейтенанта Циммермана он пока не трогал. Все будет зависеть от русских. Он мало верил, что Циммерман связан с Баремдикером, но и этот вариант нельзя сбрасывать со счета. Разумеется, они действовали не одни, у них должны быть связные. Грюндлер срочно вызвал из Берлина две машины с радиопеленгаторами в надежде, что связные, узнав об аресте своих шефов, попытаются выйти в эфир и сообщить о случившемся. Радиопеленгаторы засекут места передач, и дежурная группа эсэсовцев захватит связных. В отряде славянских рабочих на всякий случай Грюндлер сделал резкую перестановку. Были заменены все сотники и десятники, прикрыта мастерская по брикетировке тола, изменены места работ группам, унтершарфюреру Кампсу в три раза увеличили количество эсэсовцев для охраны с приказом вести строжайшее наблюдение за каждым русским. Подполковник Рюдель выделил из своей бригады офицера, назначив его начальником отряда.

Ночь для Грюндлера прошла в беспокойстве. Он то и дело пил горячий кофе, чтобы приободрить себя. Сам он не любил заниматься черным гестаповским делом, предоставив это своим молодчикам, истосковавшимся по настоящей работе. Иногда заходил в камеры, задавал одни и те же вопросы узникам, получал от них отрицательные ответы и возвращался к себе. Старательные эсэсовцы так разукрасили Баремдикера, и особенно русских, что их под утро невозможно было узнать.

Эффект от ночного допроса получился все же обнадеживающий. Баремдикер сознался, что на питании подопытных лагеря № 2 он сэкономил не одну тысячу марок, которые положил в свой карман. Во всем остальном гауптштурмфюрер отрицал свою вину. Грюндлер убедился, что он на правильном пути и в конечном итоге сынок барона, не выдержав пыток, расколется. А вот из русских так ничего и не удалось выжать, чему Грюндлер внутренне был даже рад. Подтверждалась его высокая оценка английской разведки. Только она одна была способна заслать своего агента в такой хорошо охраняемый секретный объект государственной важности.

Подумав, оберштурмбанфюрер решил заодно прощупать и Циммермана. Не в сговоре ли они с Баремдикером? Во всяком случае, такой вариант правомерен, и он требует проверки.