Антология советского детектива-32. Компиляция. Книги 1-20

Густой, ночной мрак, казалось, со страшной тяжестью навалился на плечи Мехмана. Он уже с трудом передвигал тяжелые, как свинец, ноги, не знал, куда и зачем бредет… В голове путались отрывки мыслей. «Седовласая учительница… Седовласый больной профессор… Измученная печальная мать. Прокурор республики поддержал требование молодого прокурора, с уважением слушал его, взял его сторону в споре с разжиревшим Абдулкадыром. Всего шестнадцать дней назад Вахидов горячо, уверенно защищал его в районном комитете партии от нападок Кямилова… Сегодня почти пятьсот человек молодежи, юноши, девушки с пытливыми сверкающими глазами слушали его доклад! А он… Но что, что он сделал, в чем провинился?» Мехман смотрел на покрытое черными тучами небо, в густой непроницаемый мрак ночи. И из мрака будто смотрели на него с удивлением и укоризной и учительница, профессор… «Совесть твоя всегда будет чиста…»

«Что это со мной случилось? — прошептал он, держась рукой за сердце. Откуда все это?» Сердце его бешено колотилось, как будто рвалось куда-то. Он покачнулся, прислонился к глиняной глухой стене. Тихий ветерок, несущий прохладу с высоких, покрытых снегом гор, коснулся его лица… Но что это за шум? Он прислушался. Что это за тиканье?.. Медленно двигается крохотная стрелка, часы тикают, стучат торопливо, назойливо. Блеск этих золотых часов, отражающихся в зеркале, становится все нестерпимее. Мехман закрыл глаза, только бы не видеть их, избавиться от тяжелой невыносимой головной боли… Но, странно, эти часы стучали уже в самом сердце Мехмана, огромные часы, с тяжелым, как молот, маятником… Как будто горы сокрушались вокруг, падали и падали обломки скал…

«Предательство в семье… Черное пятно… Отравленным кинжалом они нанесли мне удар в спину!..

Так вот почему поднялся такой шум в зале, когда показалась мерзкая рожа Калоша! Шум шел из сердца, на которое легло маленькое, крохотное, как родинка, пятно. Вот откуда этот шум: тик-так, тик-так.

Что же это такое? Как появилось пятно в моем сердце? Как угнездилась эта желтая змея, как заползла она так глубоко, пригрелась, притаилась? Как мог я не заметить ее? Теперь она высунула язык и дразнит меня, смеется, смотрит на меня маленькими глазками».

Никогда в жизни не испытывал Мехман подобной пытки. Что с того, что во всей этой истории нет его личной вины? Все равно он не может не мучиться, не сгибаться под бременем позора. Гора навалилась на его плечи, он не может выпрямиться. «Неужели нет выхода? Неужели подлая рука закрыла перед ним все двери? Но ведь это рука Шехла-ханум! А Зулейха? Разве она не любит меня? Почему же, почему она не открылась мне, не доверилась? Она выпустила стрелу, а лук спрятала от меня. Почему?»

Мехман явственно увидел, как чья-то сильная рука закрывает полураскрытые в нерешительности уста Зулейхи, пытается заставить ее замолчать. «Да, да, верно, когда Зулейха хотела все открыть, рассказать мужу, Шехла-ханум своими мясистыми пальцами в перстнях закрыла рот дочери. Значит, вот в чем было дело… Можно ли было ждать другого от Шехла-ханум, она привыкла поддаваться соблазнам, во всем искать корысть. Она убеждена, что семейная жизнь должна протекать именно так, что жена должна действовать втайне от мужа, приберегать на „черный день“. Потому что, как бы ни старалась Шехла-ханум казаться приличной и доброй женщиной, она всегда была лицемерной, всегда хитрила. Об этом рассказывала Мехману ее сестра, рассказывала, не осуждая, а, наоборот, расхваливая ее ум и практичность. Шехла-ханум всегда действовала скрытно от своего мужа, вымогала деньги и превращала их в драгоценные камни, легкие по весу и тяжелые по цене». Об этом сестра, конечно, не говорила. Мехман догадался сам. «Благодаря умению жить Шехла так хорошо воспитала Зулейху», — вот как говорила тетя-секретарша.

«Хорошо воспитала!» — Мехман презрительно и горько усмехнулся. «Как могла Зулейха? Как она могла?»

Мехман не мог этого понять. Да и как ему было понять это?!

Шехла-ханум прививала дочери свои взгляды и вкусы незаметно. И Зулейха волей-неволей воспринимала их…

— Что такое случилось? Чего ты терзаешься? — упрекала Шехла-ханум дочь, когда Мехман был в командировке. — Как будто большая беда свалилась на вашу голову! Как будто кровь полилась с неба. Какие-то маленькие часы, как огонь, сжигают эту девчонку… Что тут особенного, что ты так мучишь себя? Ты уж и подурнела…

— Пойми, мама, я не могу успокоиться, даже спать не могу, — попыталась объяснить Зулейха.

Мать рассердилась.

— Дура, посмотри на меня! Если бы мы не заботились о себе, то остались бы на улице. Совсем не обязательно с первого дня замужества выкладывать все начистоту, чтоб муж видел твои мысли, как на ладони. Ты думаешь, мужчина мерит все на твой аршин? Кто из мужей рассказывает жене о каждом своем поступке? А разве твой муж говорит тебе обо всем? Почему ты должна говорить? Муж твой скрывает кое-что от тебя, почему ты не должна скрывать?

— Мама, пойми, трудно скрывать…

— Трудно. Привыкнешь, научишься.