Антология советского детектива-32. Компиляция. Книги 1-20

В течение последующих нескольких дней он то и дело возвращался к словам Волонтира, хотел даже порвать с ним, не здороваться при встречах, но острота ситуации сгладилась, потускнели новизна и необычность узнанного. Да и в чем, собственно, Жора виноват? Брата судили и расстреляли, а его-то не привлекли, не тронули, следовательно, ничего опасного в знакомстве с ним нет. К тому же возникла какая-то нужда в нем кажется, Тане пришла блажь полакомиться бананом, а на овощебазе они были, - и отношения возобновились.

Позже они не раз и уже безболезненно возвращались к этой скользкой теме. Встречались часто, почти каждый день; вышло так, что не развела, а, наоборот, вмертвую соединила их история, рассказанная Волонтиром. Игорь будто чувствовал, что за сказанным стоит еще что-то очень важное, важное для него лично. Жора упорно проповедовал свои взгляды, сводившиеся к примитивной формуле: пятерка всегда была и есть лучше трояка.

- Жизнь одна, - философствовал он, - и, если повезет, выжимай из нее все, что можешь.

- Не много же ты из нее выжал, - поддевал его Игорь.

- Мой день еще не пришел, - многозначительно отвечал Волонтир.

Намеки на какие-то не осуществленные пока возможности, на имеющийся в запасе шанс разжигали любопытство Игоря, будили фантазию, придавали смысл и какое-то особое значение их отношениям. Он и не заметил, как постепенно "Джордж" занял в его жизни чуть ли не первое после Тани место...

Чего бы он ни отдал сейчас, чтобы вернуть те дни: ушел бы, забыл, вычеркнул, как кошмарный сон. Откуда он взялся на его голову, этот потомок раскулаченного мельника?! Откуда, будь он трижды проклят!

- Красильников, очнитесь...

Игорь вздрогнул.

- Вы что, не слышите? Почему не отвечаете? - громко спросил следователь.

- Простите, я задумался и не расслышал вопроса.

- От какого места вы тащили Волонтира к дивану?

- От какого... от какого места, - медленно приходя в себя, повторил он за следователем и встал со стула. - Потерпевший стоял в проходе между комнатой и кухней. Я заметил, что ему стало плохо...

- Как вы это определили?

"Как, как! - раздраженно подумал он. - От такого количества спиртного другой свалился бы с ног еще до двенадцати! Фактически он выпил не меньше чем полторы бутылки, да еще и на работе приложился, не иначе..."

- Он зашатался, оперся спиной о косяк двери и начал сползать на пол.

- Что сделали вы?

- Подхватил его и повел к дивану.

- Положили, а дальше? Георгий Васильевич говорил вам что-нибудь?

"Говорил! Конечно, говорил, а то как же! Может, вам стенограмму представить, гражданин следователь?"

- Бормотал что-то, но я слов не расслышал.

- Уложив его на диван, вы пошли ставить чайник?

Игорь со скрытой ненавистью посмотрел на Скаргина: "Сколько будет продолжаться эта экзекуция? Неужели он надеется, что я выложу все как есть: нет, мол, пришлось подождать, пока эта скотина не отключится окончательно, и только потом..."

- Вы сразу пошли ставить чайник?

- Да, я пошел к плите.

- В чайнике была вода?

"Господи, ну откуда мне знать, была она там или нет?! Что ответить? Вдруг не угадаю?"

- Кажется, была. - И тут же, поймав взгляд следователя, поправился, чувствуя, как до предела напряглись нервы. - Точно была.

Следователь, видимо, понял, в чем дело, но виду не подал и жестом пригласил его выйти в коридор.

- Постарайтесь вспомнить: в доме не было слышно никакого шума? Музыки, например...

- Нет, было тихо.

- А репродуктор?

"Ну, на этом ты меня не поймаешь", - подумал он, не понимая, куда клонит Скаргин.

- Программа давно закончилась. Шел второй час ночи.

Следователь подождал, пока его ответ занесут в протокол, и кивнул на плиту:

- Включайте.

- Но ведь газ... - растерялся Игорь.

- Включайте смело. Газ перекрыт.

Фотограф навел на него свой объектив. Черная, с никелированной полоской, ручка легко повернулась на девяносто градусов. Послышалось шипение.

- Он не отключен! - воскликнул Игорь, и тут же мелькнула мысль: "Подловил, гад! Опять подловил!"

Взгляды всех присутствующих были направлены на него. Он ощущал это кожей, каждым нервом и оттого испытал неодолимое желание бежать, исчезнуть, оказаться где угодно, только не здесь, в ставшей безмерно огромной кухне, рядом с газовой плитой, из которой с мышиным свистом непрерывно вытекал газ.

- Слышите? - нарушил молчание Скаргин.

- Да.

- А тогда не слышали?

- Нет, не слышал! - поспешно выкрикнул он и взорвался: - Считайте, что у меня заложило уши, что я оглох, считайте, что хотите, только оставьте в покое!

- Слух у вас, прямо скажем, неважный, - холодно заметил Скаргин. - Ну а со зрением как? Взгляните прямо перед собой - на кухонной полке перед вашими глазами лежат спички. Тридцать шесть коробок...

Одновременно с фотовспышкой щелкнул затвор аппарата.

Скаргин, не дождавшись ответа, спросил:

- Покажите, где нашли коробок с одной спичкой?

- На столе. Я же говорил. - Взгляд Игоря был прикован к конфорке.

- Вы много чего говорили. - В тоне следователя впервые прозвучала неприязнь, но он справился с собой и по-прежнему сухо и подчеркнуто официально предложил: - Пройдите к столу, как если бы шли за коробком, и вернитесь сюда.