Антология советского детектива-4

Возле биржи посадил он пожилого господина. Пассажир задымил дорогой сигарой и приказал ехать к немецкому консульству. Не доезжая квартала до консульства, заторопился, остановил машину и вышел, щедро рассчитавшись. Нагорцев медленно поехал вдоль тротуара в поисках нового пассажира. Машинально оглянулся.

На черной коже заднего сиденья красное пятно объемистого бумажника.

Нагорцев живо оглядел улицу — пассажир исчез. Кто он? В консульство он приехал или в какой–либо дом по соседству? Немец? А может быть, не немец, а англичанин?

Опустил стекло шоферской кабинки, взял бумажник. Развернул. В бумажнике небольшая записная книжка. Начал ее листать. Записи на немецком языке. Нагорцев знал немецкий. Записи разные и странные. Денежные подсчеты, адреса и фамилии, краткие заметки. Характеристики, попадались имена известные. То на министра французского наткнулся, то на английского премьера, то на посла какой–то державы. И вдруг фамилия из давнего прошлого: Курбатов Владислав. Нагорцев решил разобраться во всех этих записях.

Записи сокращены. Скрыт в них какой–то особый и значительный смысл.

Дома приступил к расшифровке. Дописывал сокращенные слова. Потихоньку, не торопясь, подбираясь к записям, касающимся Курбатова. Установил, что Курбатов находится в Польше. «Эта от Колчака–то!» — отметил про себя не без злорадства Нагорцев. Рядом с фамилией Курбатова шла польская фамилия, но сокращенная. Можно было прочитать только три буквы «Еж–я». Прокопавшись несколько часов, Нагорцев восстановил текст: «Курбатов приносит из штаба нужные бумаги пани Еж–й, она встречается с британским военным атташе. Не установил ли британский военный атташе, что до его встречи с ним Еж–я встречается с нашим? Проверить».

Если бы в книжечке была только эта запись, Нагорцев ее не расшифровал бы. Но такого рода записей было немало. Некоторые велись даже и без сокращений. Уловив общее направление записей, Нагорцев расшифровал запись о Курбатове по аналогии. Оставалось лишь утвердиться в предположении, что речь шла именно о том Курбатове, с которым он бежал с Лубянки… Совпадали, имя и фамилия… Штаб — это место службы офицеров. Но почему же польский штаб? А впрочем, даже если это и не тот Курбатов, а какой–то другой? Что это меняло? Запись была интересна прежде всего английской разведке. Продать бы это англичанам за хорошие деньги!

Нагорцев выждал несколько дней. Ждал, не обратится ли к владельцам такси пассажир, утерявший бумажник. Но человек не торопился разыскивать свою книжечку…

Нагорцев направился в английское посольство и попросил свидания с военным атташе.

Сэр Галлоуэй принял Нагорцева не только холодновато, но и с оттенком презрения. Он был в ранге полковника и замещал военного атташе. Сэр Галлоуэй не предложил ему сесть. И сам стоял, подчеркивая, что не намерен затягивать аудиенцию. Надо было или уйти, или одернуть этого надменного джентльмена.

Нагорцев вдруг усмехнулся. Как равный, с вызовом. У полковника вопросительно шевельнулась бровь. Разговор они вели на французском.

— Я понимаю… — начал Нагорцев. — Вам досаждают мон несчастные соотечественники… Несчастье утомительно… и для тех, кто смотрит со стороны. Однако не беспокойтесь, сэр. Я не проситель. Унизительно было бы выступать в роли просителей у тех, кого спасали наши русские солдатики.

Сэр Галлоуэй слушал, ничем не показывая своего отношения к вступлению Нагорцева.

— Я помню, как из Лондона торопили наших солдат с наступлением… Лишь бы отвлекли мы своим ударом немецкие войска от Парижа… Мы исполнили не однажды наш союзнический долг…

— Вы просили принять вас, чтобы сообщить именно это? — перебил он Нагорцева.

— Нет, я пришел продать вам некоторые небезынтересные…

— Старинные бриллианты, картины, мебель?

— Нет! Секреты вашей разведки!

— Вы уверены в этом?

— Я офицер, сэр! Я знаю, что это стоит денег!

Сэр Галлоуэй пригласил Нагорцева сесть. Достал сигару, протянул ящик с сигарами Нагорцеву. Нагорцев отказался.

— Я весь внимание! — заметил Галлоуэй.

— Скажем так, — начал Нагорцев. — В какой–то стране английский военный атташе имеет своего агента…

Нагорцев небрежно развалился в кресле. Пауза затянулась. Галлоуэй терпеливо молчал.

— Итак, английский военный атташе имеет своего осведомителя… Этот осведомитель передает важные тайны военного характера из военного штаба… Все идет, казалось бы, обычным порядком… Но агент английский, оказывается, еще ранее был немецким агентом… Тоже довольно банальная ситуация. Не правда ли?

Галлоуэй сохранял бесстрастное спокойствие. Ответил ровным голосом:

— Я предпочел бы воздержаться от каких–либо оценок вашего сообщения… Что же дальше?

— Немцы каким–то образом получают сообщение, что их агент работает на англичан… И на них, и на англичан… Намечена проверка этих обстоятельств…

— И вы привлечены для этой проверки? — спросил с усмешкой Галлоуэй.

— Нет, не я!

— Вам стало известно об этих планах немецкой разведки стороной?

— Стало известно. И я имею доказательства… Сколько будет стоить уточнение ситуации?

— Вы беретесь уточнить?

— Зачем же? Мне известны все необходимые детали…