Антология советского детектива-4

Молодчикам Ванингера убить человека легче, чем зажечь спичку. Это они могут сделать и не преследуя меня на «ягуаре». Они умеют врываться в дом, умеют стрелять. Но открытое убийство привлечет к процессу излишнее внимание. Так грубо они делать не будут. Автомобильная катастрофа. Это более надежно. Они могут на автобане попытаться прижать меня к обочине и выжать с дороги. На большой скорости это верная смерть. Для этого и взят спортивный «ягуар». Но к такой операции нужно приложить еще и мастерство. Я привык уходить из опасных положений. К тому же это не старая гитлеровская гвардия, это молодчики из новых. Посмотрим.

На автобане, используя мощность восьмицилиндрового двигателя, я сразу набрал почти предельную скорость. Двести пять километров в час.

«Ягуар» тоже был способен держать такую скорость. Он вышел мне вслед и завис за мной метрах в пятидесяти.

Дорога позволяла не снижать скорости. Движение в. три ряда. Обгоны неопасны, но требуют тренировки. Водитель «ягуара» тренирован. Теперь все зависело только от готовности моторов к такой гонке. Час езды на пределе. Не столь уж тяжкая нагрузка, но механизмы должны быть в полном порядке.

Должны быть подобраны свечи, которые выдержат подобную нагрузку и не сгорят. В двигатель должно быть залито масло, соответствующее режиму оборотов. Перед такой гонкой надо обязательно почистить контакты прерывателя, чтобы точен был зазор и искра отдавала всю свою силу. Я не прикасался к рулю, если бы какая–то точка в машине не была мною тщательно проверена перед выездом…

Полчаса машина парила на скорости двести пять — двести десять километров в час. Мощный мотор не надрывался, а лишь слегка шумел плавно и ровно, сберегая на длинную дистанцию свое дыхание.

«Ягуар» не отставал, хотя он и был нагружен. «Ягуар» — машина высокого качества, но я убежден, что англичане делали его двигатель для сильного рывка, а не на долгие гонки. И потом свечи… Какие у них свечи? Для такой гонки нужны специальные свечи.

Стрелка спидометра, уткнувшись в упор, не двигалась. Двести тридцать километров в час. Мотор уже наверстал все поправки на спидометр. Я следил за тахометром. Предельные обороты.

Прошло еще десять минут.

В зеркальце маячит серебристая капля. Она застыла на месте. У них тоже предел.

Если бы я был уверен, что эти люди что–то замышляют против меня, я сейчас легко мог бы с ними разделаться. Нажать слегка на тормоз только для того, чтобы загорелись «стоп»! На левый обгон выходить и — м некуда. Они пошли бы вправо, а я в это время включил бы правый указатель поворота. Они не могут делать правый обгон, а я в это время снижаю скорость. Им некогда тормозить, им надо уходить резким поворотом на левый обгон. Резкий поворот на скорости двести километров в час! Секунда, полсекунды — и они летят на обочину… Полет по воздуху метров шестьдесят.

Но я не смел этого делать, я не знал, кто и с какими целями меня преследует.

Минуло еще десять минут этой сумасшедшей езды. Мы выходили на вираж. Я уже махнул рукой. Подготовились к быстрой езде. Свечи выдержали — значит, поставили специальные. По городу на таких свечах ездить немыслимо, они не успевают прогреться, их забрасывает, и мотор глохнет. Значит, готовились к моему выезду на автобан.

«Ягуар» все же хорошая машина, признал я с неохотой. Завтра же решил расстаться со своим «БМВ» и купить «мезератти». В «мезератти» запас скорости еще километров на пятьдесят.

Вираж. Выходя из виража, я прибавил газу.

Сначала я не понял, что случилось. Сзади как будто бы раздался выстрел. На такой скорости он и должен быть глухим.

В зеркальце мне показалось, что я видел вспышку. Но почему над «ягуаром» взвился дымок и отлетел, отброшенный встречным ветром? Синий дымок — признак горящего масла.

Серебристый капот «ягуара» вдруг померк и почернел. Машина стала стремительно отставать, словно дала задний ход.

Позже я узнал, что диагноз был поставлен верно. Оторвался шатун. Это мне сообщили полицейские, когда я возвращался назад. «Ягуар» одиноко стоял на обочине. Шатун пробил чугунный блок, капот и, как снаряд, улетел с дороги. Хозяева машины уехали в город.

Я поинтересовался, чья это машина. Она была зарегистрирована в Вене всего лишь несколько дней назад на имя какого–то офицера в отставке. За рулем сидели его знакомые, приезжие из ФРГ…

Правды я, наверное, никогда не узнаю. Что они хотели сделать? Однако настало время серьезно подумать, в какую борьбу я втянут. Может случиться не только автомобильная катастрофа, может упасть на голову камень, может раздаться выстрел из–за угла.

Нет, я не тороплюсь умереть. Но в моем возрасте к смерти отношение более ровное, чем в молодости. Когда–то я цеплялся за жизнь, выплывал из омута, не умея плавать. Повторить все это сначала не хватило бы сил. Ну что же, схватка, начатая почти тридцать лет тому назад, может закончиться печальным исходом. Однако и я должен кое–что предпринять, чтобы она не закончилась поражением. Надо торопиться с записями и…