Антология советского детектива-5. Компиляция. Книги 1-11

Между тем Менатян, закончив передачу, вернул рацию «Быстрому» и, повторив ему, что придет на квартиру Костюковых через два дня, зашагал к шоссе. Малявкин остался в лесу; он должен был выйти час спустя и возвращаться в город другим автобусом, не тем, что Менатян.

В тот же вечер Борис встретился с Горюновым и обстоятельно доложил, как прошел сеанс радиосвязи, а также и о том, что Геворкян будет у него через два дня.

Но Менатян пришел не на третий день, и даже не на второй: он внезапно явился к Малявкину на следующее утро. Был он чем-то очень встревожен.

— Собирайся. Тебя ждет шеф, — отрывисто сказал он, едва переступив порог.

— Ждет? — растерялся Малявкин. — Меня ждет шеф? Когда?

— Сейчас. Разве непонятно? — насупился Менатян.

— Сейчас? — переспросил «Быстрый».

— Да, сейчас, — со злостью сказал Менатян. — Да ты не копайся. Живо!

Борис, никак не ожидавший в этот час посетителей и разгуливавший по комнате в одних трусах да в майке, принялся с лихорадочной поспешностью одеваться, а Менатян его поторапливал:

— Скорее, скорее, поживее поворачивайся!..

Борис поспешно накинул гимнастерку, потуже затянул поясной ремень.

— Пошли, что ли? — обратился он к Менатяну. — Я готов.

— Нет, — неожиданно возразил Менатян, — ты пойдешь один. Без меня.

— А почему так, почему один? — удивился «Быстрый».

— Ты когда-нибудь прекратишь свои идиотские расспросы? — вконец рассердился Менатян. — Сказано — один, значит, один. Все.

— Ладно, — пожал плечами «Быстрый». — Иду. Только куда идти?

— Здесь, рядом. Как-нибудь не заблудишься, — зло усмехнулся Менатян. — На Ваганьковском кладбище.

Менатян обстоятельно растолковал Борису, где именно, в каком месте кладбища, в каком ряду, у какой могилы, будет ждать шеф. В левой руке у него, сказал Менатян, будет последний номер журнала «Огонек». Впрочем, шеф и сам узнает Малявкина. Сам окликнет.

— Узнает? — изумился Малявкин. — Но откуда, каким образом? Разве мы знакомы?

— А это не моя забота, — огрызнулся Менатян. — Передаю, что велено. Давай двигай. Выйдешь через пять минут после меня. Да смотри не задерживайся.

Менатян, ничего не добавив, не попрощавшись, хлопнул дверью.

Борис невольно улыбнулся. Он должен был сам себе признаться, что давно не испытывал такого волнения. «Шеф… — билось в мозгу. — Таинственный, страшный шеф. Каков он? Что-то будет?»

Тут же мелькнула мысль: «Надо связаться с Горюновым. С Кириллом Петровичем. Немедленно. Нельзя идти на свидание с шефом — первое свидание, — не поставив их в известность… Надо связаться, — мучительно думал Борис. — Но как? Как свяжешься? По телефону, из автомата? А если… Если за мной следят? Тогда — все. Провал. Ни тебе шефа — ничего!.. Значит, исключено… Что же делать, что делать?»

Борис непроизвольно глянул на часы: после ухода Менатяна прошло более пяти минут. Пора. Дальше тянуть нельзя. «Эх, была не была! Пойду… Свяжусь потом». Он тщательно, большими пальцами обеих рук разогнал складки на гимнастерке спереди назад и шагнул к выходу.

До Ваганьковского кладбища Борис дошел быстро. Кладбище, где он неоднократно бродил в дни добровольного заточения у Костюковых, Малявкин изучил обстоятельно — недаром в свое время он предлагал Осетрову именно здесь вести беседу. Место действительно было подходящее: глухое, безлюдное, а если среди густо, впритык друг к другу, расположенных могил и появлялся один-другой посетитель, так кому было до него дело? Если где народ и толпился, так у входа на кладбище, возле церкви, но там мало кто обращал внимание друг на друга.

Вот и широкие ворота «Ваганьковки», вот, справа, и кладбищенская церковь. На паперти людно: идет служба. Хоронят кого-то. Но что это? В толпе внезапно мелькнуло знакомое лицо. Кто это? Горюнов? И похоже и не похоже. Малявкин остановился как вкопанный. Виктор Иванович? Здесь? В этот час? Какими судьбами? Или почудилось? Нет, конечно же, почудилось. Просто сходство.

Борис на мгновение остановился, сделав шаг по направлению к церкви, как вдруг кто-то слегка толкнул его в плечо. Кто это? Кирилл Петрович! Неужели? Но до чего же он изменил свою внешность, просто до неузнаваемости. И все же это был Скворецкий. Приложив палец к губам, майор едва приметно мигнул: не показывай, мол, виду, что меня знаешь. И держись. Мы — здесь.

Малявкин теперь уже уверенно двинулся вперед, в кладбищенский лабиринт. Как важно, как нужно было в такой момент знать, что ты не один… Но как они, Скворецкий и Горюнов, узнали? Как тут очутились, и так своевременно? И до чего ловко изменили свою внешность. Оба!