Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Они постучали в полуоткрытую дверь домика Худаяра. Никто не ответил. Вошли в комнату. Денисов нажал кнопку электрического фонаря. Перед ними на полу лежал с неестественно откинутой набок головой мертвый Худаяр Балакиши оглы. На вбитом в стену гвозде висела морская фуражка. В углу стояла большая пустая корзина из-под винограда.

Легкая жизнь Василия Кокорева

Васе открыла Григорьевна — старая домработница, жившая в семье Кокоревых уже свыше двадцати лет. В переднюю доносились голоса. У Анны Марковны были гости. Вася молча прошел в свою комнату и, не раздеваясь, бросился ничком на тахту. Ему хотелось заснуть и все забыть, но перед глазами его неотвязно стояла картина: Худаяр, падающий на пол, с нелепо свесившейся, как у тряпичной куклы, головой. Заснуть он не мог.

— А Вася-то домой пришел не в себе вроде, не заболел ли? — сообщила Григорьевна Анне Марковне, выбежавшей на кухню поторопить с чаем.

— Что же ты мне раньше не сказала?! — встревожилась мать и побежала в Васину комнату.

— Что с тобой, мальчик мой, почему ты так рано вернулся? Почему ты лежишь одетый?

— Не приставай, мама, — ответил Вася, не поднимая головы.

— Пойдем в комнату, у нас гости — Эльмира Гаджиевна с мужем и Фируза Касумова.

— К чертям твою Фирузу! Оставь меня в покое.

— Не смей грубить матери, паршивый мальчишка, — умиротворяющим тоном сказала Анна Марковна, уселась рядом с Васей на тахту и стала ладонями щупать его лоб: не температура ли.

— Ну, так и есть, голова горячая, как огонь, простудился! Я так и знала, что этим кончится. Сумасшедшая езда на «Москвиче» не доведет тебя до добра. Я сейчас врача вызову.

— Мама, я прошу тебя, оставь меня в покое, — Вася отвернулся к стене.

Анна Марковна опасливо поднялась с тахты и вышла из комнаты сына. Она хотела было направиться к гостям, но решительно вошла в кабинет мужа.

В большом кабинете было полутемно. Настольная лампа бросала пучок света на письменный стол, за которым Юрий Максимович Кокорев разглядывал через лупу какую-то удивительно яркую бабочку. Он даже не поднял головы, когда вошла жена.

— Юра, — окликнула его Анна Марковна, — пойдем со мной.

— Аннушка, милая, я работаю и очень занят. Честное слово, твои гости интересуют меня не больше, чем…

— Юрий Максимович, — провозгласила Анна Марковна металлическим голосом, — у нас заболел сын. — Этот голос у нее появлялся всегда, когда ей приходилось спорить с мужем о Васе. Она была твердо убеждена, что Юрий Максимович относится к мальчику несправедливо и жестоко и вообще не склонен выполнять своего отцовского долга перед ребенком.

— Что с ним такое стряслось? — поднял голову Юрий Максимович.

— Он весь пылает, пойдем, посмотри.

Профессор нехотя поднялся с места и пошел в комнату сына.

— Да, температура, — потрогал он лоб сына. — Какой ты, однако, батенька, хлипкий. Летом простудиться это тоже нужно уметь. Но думаю, ничего страшного. Перегрелся на солнце или наездился по ветру. Дай ему аспиринчику или крепкого чайку с малиной, — обратился он к жене, — и до утра все пройдет.

— Надо немедленно вызвать врача, — категорически заявила Анна Марковна.

— Ну уж, матушка, врачи — это по твоей части. Хочешь — вызывай. А я лично к ним еще в жизни ни разу не обращался, чем и горжусь.

И Юрий Максимович спокойно ушел в свой кабинет.

— Мама, я прошу тебя, не надо никаких врачей, — проговорил Вася. — Папа прав, я, наверное, перегрелся на солнце. Пришли мне чаю и, если у тебя есть таблетка снотворного, дай. Иди, пожалуйста, к твоим гостям, неудобно их оставлять.

— Хорошо, — сказала Анна Марковна, а про себя решила, что утром обязательно вызовет врача. Ее материнское сердце было полно тревоги, хотя, скорее всего, это была даже не тревога, а привычка. Анна, Марковна любила своего сына слепой материнской любовью. В нем она видела и смысл жизни, и искупление всех своих маленьких женских грехов. Когда они поженились с Юрием Максимовичем Кокоревым, они были очень молоды, и жизнь ей представлялась в неопределенном, но розовом свете. Юрий Максимович окончил естественный факультет. Еще студентом он специализировался в энтомологии и проявил незаурядные способности в исследовательской работе.

С веселой, смешливой студенткой Анечкой Нестеровой Кокорев познакомился в лаборатории, где она прилежно разглядывала многочисленные коллекции. Ему понравилось, как эта полная, румяная девушка по-детски шептала мудреные латинские названия бабочек и беспомощно озиралась большими голубыми глазами. Чувствовалось, что ей трудно удержать в памяти имена обитательниц стеклянных ящиков.