Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Торговому деятелю нравилось иметь жену, говорящую по-французски, тем белее, что эта жена умела принять в доме нужных гостей и в те времена, когда Астахов, в счастливые для него годы нэпа, держал собственный комиссионный магазин, и после, когда он вынужден был перейти на поприще кооперативной торговли.

Здесь, в доме у Леночки Астаховой, Вася понял, что такое «красивая жизнь». Здесь можно было пить до утра, танцевать в темноте, не зажигая света. Здесь можно было сразиться в покер и преферанс, причем папаша Астахов охотно принимал участие в этих развлечениях молодежи, пока ревнивая супруга, перехватив его слишком нежные взоры, обращенные на Леночкиных подруг, не уводила его в другую комнату. В командировки «маман» мужа одного не отпускала. И тогда для Леночки наступало раздолье. Здесь Вася узнал впервые и вкус анаши.

Слухи о вечеринках в квартире Астаховых дошли до институтского комитета комсомола, но Леночка, как она выражалась, была беспартийная, академических хвостов у нее не было, и на этом основании она заявила, что никто не имеет права вмешиваться в ее личную жизнь.

Вася был комсомольцем. Он вступил в комсомол еще в школе. С ним произошел крупный разговор в комитете комсомола. Вася покаялся, обещал исправиться. И продолжал свое. В последнее время Вася вообще не бывал в институте, а когда бывал, ребята замечали, что сидит он сонный, с осоловелыми глазами, уставившись в одну точку. На консультациях отвечал на вопросы невпопад. Ребята думали, что он заболел. А дело тут было в анаше и Леночке Астаховой. Отец Леночки уезжал в длительную командировку в Москву, Ленинград и Ригу, мать — с ним. И Леночке тоже захотелось прокатиться с родителями. Ведь Рига — это почти Европа. Нашлись добрые врачи, которые засвидетельствовали, что у Елены Астаховой острое малокровие и нервное переутомление. И ей в институте был предоставлен длительный отпуск.

Вася затосковал без веселых встреч, без Леночки, впервые открывшей ему тайны женских ласк, и нашел утешение в анаше. Друзья познакомили его с человеком, у которого можно было всегда купить несколько порций анаши. Это был вахтер водной станции Худаяр.

Как-то заглянув к Худаяру с двумя приятелями, Вася заметил выходившую с водной станции рослую, красивую блондинку. Она произвела впечатление на юнцов, и, видимо, сама почувствовав это, чуть улыбнулась, кокетливо повела в их сторону глазами и, произнеся мелодичным голосом «до свидания, дядя Худаяр», удалилась.

— Кто это? — спросил Вася у старого анашиста.

— Татьяна. Хорошо прыгает. Хорошо плавает, — односложно отвечал Худаяр.

— Познакомь меня с ней, — попросил Вася.

— Зеленый еще. Ничего не выйдет, — скептически заметил Худаяр. — Начальник Садыхов за ней ухаживает, тоже ничего не выходит.

Самолюбие Васи было задето, а тут еще подзуживали дружки. «Все равно познакомлюсь», — сказал он ребятам. В данном случае он надеялся на один, как он считал, неотразимый аргумент. Анна Марковна месяц назад осуществила его заветную мечту. После длительной атаки на Юрия Максимовича она добилась, что Васе был куплен «Москвич». Вася научился уже резво водить машину и даже как-то раз прокатил маму по городу и отвез отца в институт, убеждая его по дороге, что обязательно летом с ним поедет на своем «Москвиче» в экспедицию, во что профессор, судя по его скептической улыбке, конечно, не поверил.

Вася представлял себе во всех деталях роскошное зрелище, как он встретит на собственном «Москвиче» вернувшуюся из Риги Леночку. Но сейчас облик этой «классной блондинки», как отозвался о ней друг Васи — Толик-саксофонист из джаз-оркестра, заслонил все.

Знакомство состоялось. Татьяна Михайловна не отказала в любезности сообщить Васе, что вода очень теплая, рекомендовала ему искупаться и даже снизошла до того, что разрешила отвезти ее на «Москвиче» в Дом офицеров на репетицию.

«Парень пригодится, приручи его», — сказал ей Соловьев, которому Татьяна сообщила об этом знакомстве.

И Татьяне Остапенко не стоило большого труда влюбить в себя молодого повесу…

Анна Марковна вернулась к Васе в комнату, неся на подносе стакан чаю, тарелочку с пирожным и таблетку аспирина.

— Выпей, сыночек, пожалуйста, тебе станет лучше, а утром я попрошу заехать доктора Львова, пусть он тебя посмотрит, ты мне очень не нравишься в последнее время.

— Ладно, — буркнул Вася, — ты меня больше не трогай, может быть, я засну.

Анна Марковна ушла. Вася отхлебнул чай, но он показался ему противным. Нехотя он поднялся с тахты, подошел к книжному шкафу, открыл его и извлек из-за стопки журналов початую бутылку коньяку. Пустого стакана под руками не оказалось, он отпил из горлышка добрую половину бутылки, погасил свет и, не раздеваясь, только сбросив с себя туфли, улегся на тахту.