Антология советского детектива-8. Компиляция. Книги 1-17

«…На днях пылесосила квартиру. Случайно уронила пузырек с валокордином, и он закатился под кровать родителей. Залезла туда и увидела в пружинах матраца… зубную пасту «Поморин»! Как она туда могла попасть? Ленка спрятала? Зачем?! Показала матери, Лене. Они пожимают плечами. Показала отцу. Сперва он усмехнулся, а когда я сказала, где я ее обнаружила, отец оцепенел, словно увидел перед носом кобру… И чего он так испугался? Выхватил из моих рук пасту. Выругался и убежал… Потом пришел, долго извинялся, ссылался на нервы… Просил прощения.

— Папа, у тебя появилась явная любовь к «Поморину», — сказала я.

Отец вымученно улыбнулся, но ничего не ответил.

— Я сейчас соберу всю пасту и выброшу к чертовой матери, — заявила мама.

Ее миловидное лицо пылало гневом и решительностью, а чуть вздернутый нос совсем казался курносым.

— Где твой тюбик? — обратилась она к отцу.

— Я сам распоряжусь, — ответил поспешно отец, покосившись на свой пиджак.

…Я стала избегать Виктора. Все из-за отца. Не могу сейчас думать ни о чем другом, даже о Викторе.

Нужно наконец все выяснить. Только тогда я смогу быть спокойна».

Исцеление

Первый, кого я увидел в приемной, был знакомый старшина. Он стоял посреди комнаты и разговаривал с какой-то женщиной.

— Товарищ старшина, кто у вас здесь будет главным? — спросил я.

Старшина извинился перед женщиной и вежливо осведомился:

— По какому вопросу?

— Очень важному… Государственному… и личному…

— В таком случае прошу вас пройти к начальнику приемной. Прямо, а затем направо, первый кабинет. Как сердечко? — Он узнал меня.

— Нормально. Спасибо… — ответил я.

— Желаю доброго здоровья…

Я поблагодарил, хотя не здоровье меня сейчас волновало. В кабинет начальника приемной стояла очередь. Я топтался на месте, не зная, что предпринять, а потом, вдруг решившись, без стука открыл дверь.

— Прошу извинения, но у меня весьма неотложное дело, — решительно заявил я.

Возможно, мне показалось, что говорил я решительно. Передо мной за небольшим столом, на котором аккуратными стопками лежали документы, сидел майор средних лет. Его добрые глаза смотрели на меня участливо и предупредительно. Видя мою взволнованность, майор обратился к посетителю:

— Я вас прошу подождать несколько минут в приемной.

Посетитель с любопытством покосился в мою сторону и торопливо вышел из кабинета.

— Пожалуйста, садитесь, — сказал майор.

Я не знал, что делать с портфелем — поставить его на пол или положить на колени.

— Садитесь… — повторил майор. — С кем имею дело?

— Спасибо… Иванов Алексей Иванович, сантехник. — Я поспешил сесть, не выпуская портфеля из рук.

С чего начать рассказ?

— Я вас слушаю, Алексей Иванович, — сказал майор.

Десятки раз я прокручивал свою историю, стараясь коротко изложить события. Думал, отчеканю, как ученик выученное домашнее задание, а потом пусть задают вопросы.

Но пришло время говорить, а я сижу и не знаю, с чего начать.

— Товарищ майор. Речь идет о моей судьбе. Я недавно вернулся из-за границы, был в гостях у брата. Мне нужно срочно и доверительно поговорить с нужным человеком. Я стал, по сути дела, врагом Родины. Понимаете?

— Пока нет, — спокойно ответил майор. — Сейчас.

Майор кому-то позвонил. Кто-то обещал прийти. И действительно, вскоре в кабинет вошел высокого роста, статный, подтянутый человек, просто и деловито представился:

— Капитан Насонов, Владимир Николаевич…

— Иванов Алексей Иванович, — ответил я.

— Пойдемте ко мне… — предложил капитан.

Ноги меня не слушались. Портфель стал тяжелым.

— Давайте я понесу… — сказал капитан.

Я машинально отдал свой груз.

Мы прошли в отдельный, скромно обставленный кабинет.

— Здесь нам никто не будет мешать…

Капитан указал на стул:

— Садитесь… И спокойно рассказывайте.

Я подробно рассказал о брате, о том, что со мной произошло в Австрии, кинулся к портфелю, раскрыл его. Перед капитаном появились тюбик «Поморина» (пусть разбираются!) и пачка писем от брата.

— Дело очень серьезное. Мне остается порадоваться, что вы сейчас здесь… — сказал Насонов.