Антология советского детектива-9. Компиляция. Книги 1-11

— Снимем! Снимем, Федор Иннокентьевич, эту вечную проблему, как сняли многие другие, не менее жгучие. Сровняем тюрьмы с землей. Вы говорите: не вышло за шестьдесят лет! Они же полны драматизма, борьбы, лишений. В первые годы революции решение многих социальных проблем виделось простым и однозначным. Считали, что социализм автоматически снимает «вечные проблемы». Но на то они и первые годы… Покончили же за эти шестьдесят лет — это факт и вместе с тем наша гордость, — покончили с профессиональной преступностью. У нас нет гангстерских синдикатов и всюду проникающей мафии. Но вот мелкие воришки, карманники еще есть, и есть, так сказать, более «интеллигентные» — казнокрады, взяточники, спекулянты — еще не вывелись. Для их скорейшего искоренения потребны и Дворцы правосудия, и специальные службы, и названные вами специальные учреждения…

Чумаков невозмутимо и вроде бы согласно кивал в лад словам Дениса. Потом заметил с покровительственной ухмылкой:

— Вот спасибо вам, просветили меня, темного. Значит, снова виноваты во всем пережитки проклятого капитализма?

— В немалой степени — да! Частнособственническая идеология уходит корнями в глубокое прошлое. И она очень живуча. Но списывать все наши беды, живучесть преступности только на пережитки — это крайне облегченный ответ. Тут множество аспектов: нравственные, экономические, гражданские и, если хотите, даже биологические. Нельзя забывать известных противоречий нашей жизни. Социализм еще не устраняет имущественного неравенстве граждан. Это порождает у какой-то части людей жажду стяжательства, накопительства. А различные диспропорции, дефицит? Это же питательная среда для спекулянтов. Ну, а пьянство, безнравственность, моральная распущенность, жестокость иных субъектов… Словом, обществу нужны Дворцы правосудия, нужно привитие каждому гражданину благоговения перед законом…

Чумаков помолчал, обдумывая услышанное, и сказал ухмыляясь, только ухмылка стала зыбкою — не то по-прежнему покровительственной, не то грустной:

— В общем-то, убедительно, Помогай вам бог в вашем многотрудном деле. Осточертела честным людям преступность. Только, простите, ваша ли это стезя? Не в обиду будет сказано, вы — не бесстрастный страж закона, а скорее проповедник, лектор.

«И отлично, — порадовался Денис. — Похожу покуда и в проповедниках». А вслух дружелюбно сказал:

— Вам нельзя отказать в проницательности. Перед отъездом сюда была у меня мысль расстаться со следственной работой и пойти на кафедру в университет. Но вот срочная командировка сюда и… — Денис взмахнул рукой, намеренно обрывая фразу.

По мнению Дениса, Чумаков просто не мог не задать вопроса, что изменило жизненные планы следователя и привело его в Шарапово.

Однако Чумаков ни о чем не спросил, а как бы мимоходом сказал:

— Собрались в университет? Так у меня же ректор, профессор Медников, можно сказать, близкий друг. По субботам частенько сходимся за пулькой. Если будет нужда, готов поспособствовать…

— Спасибо. Я уж как-нибудь сам.

— Как хотите, — покладисто сказал Чумаков. И, против ожидания Дениса, опять пустился в философствование:

— Верно сказано: «Человек предполагает, а бог располагает». Вы, стало быть, на кафедру, а вам — командировочку в Шарапово. Вот и размышляйте в этом Шарапово о причинах живучести преступности да ворошите прошлое, в который раз уже проверяйте, что именно стряслось два года назад с Юрием Селяниным. Нелегок ваш хлеб, не позавидуешь. Столько хлопот, и все ради чего? Единственно ради того, чтобы поменять подследственного Касаткина на подследственного Постникова…

Наконец-то произнесено имя человека, ради которого, конечно же, и пришел сюда Чумаков и, умело отвлекая Дениса от главной цели визита, все-таки пришел к ней. Конечно, сказать, что Постников не виноват в гибели Селянина, Денис счел преждевременным и промолчал, стойко выдержав вопрошающий и нетерпеливый взгляд Чумакова.

Так и не распознав реакции собеседника, Чумаков продолжал не без пафоса:

— Ах, Постников, Постников! И как только я, старый волк в кадровых вопросах, мог совершить такую ошибку. Я уже приказ заготовил поставить его главным инженером треста!

Денис вежливо улыбнулся и, переходя в контратаку, спросил подчеркнуто равнодушно:

— И что же помешало вам отдать ваш приказ?

Чумаков мог безупречно владеть собой и все-таки на мгновение, на одно лишь мгновение что-то дрогнуло в его лице.

— Шутить изволите. Постников у вас в обвиняемых ходит. Плакался мне в жилетку. И улики против него самые веские. Видел же рабочий Яблоков на шоссе его автомашину с брезентовым тентом. Яблоков и тогда твердил об этом, но Касаткин спутал все карты и вам, и мне.

— Но Постников не признает себя виновным, — подбросил хворосту в огонь Денис. — Говорит, что в этот вечер безвыходно сидел дома.

— Это как же дома?! — гневно зарокотал Чумаков. — Он же сам перед отъездом сюда открылся мне, что в тот вечер мертвецки пьяным вел машину и в кабине с ним была его подружка Круглова. Кто же кроме Постникова мог задавить Селянина…